— Хеннесси, — пробормотал я, потянувшись за рюмкой, но Деклан перегородил мне путь.
— Неправильно. Фиона. Откуда, черт возьми, ты достал Хеннесси?
Я посмотрел на Нила, ожидая, что он поддержит меня.
— Ты имел ввиду его первый грузовик Хеннесси, который дедушка подарил ему, когда ему было шестнадцать, а не первая машина, которую он купил после женитьбы. — Нил хихикнул, выпив две рюмки.
— Передай мне мой приз, — ухмыльнулся я, выпив.
— Он когда-нибудь произносил перед тобой речь «будь мужчиной»? Или это было что-то особенное для Нила? — Спросил Нил.
Деклан застонал, откидываясь на спинку.
— Из-за этой речи у меня и вполовину не было таких неприятностей, как у вас двоих…
— Чушь собачья! — Я заорал на него. — Тебя просто так и не поймали, подлый ублюдок. По сравнению с тем дерьмом, которое ты натворил, мы с Нилом были святыми. Он чуть не убил тебя, когда ты позвал Коралину с нами в церкви всего через неделю.
Нил фыркнул.
— По крайней мере, он женился на ней. Вы когда-нибудь протаскивали двух девочек в свою комнату, а папа обламал все на полпути?
— Нет, — сказали мы с Декланом одновременно, но он просто кивнул.
— Что он сделал? — Спросил Деклан.
— Сколько тебе было лет? — Это то, что я хотел знать.
— Мне было семнадцать, и это было вечером после того, как у мамы был Рождественский бал. Эти две горячие девчонки облепили меня. По логике вещей, я был очень взволнован, и все шло отлично, пока не вошел папа. Его лицо вытянулось; он бросил на меня тот самый бесстрастный взгляд, а затем просто ушел. Я, будучи идиотом, каким и был, закончил и заставил их уйти. В тот момент, когда он вошел, я забыл, что пытался сказать, но, подводя итог, я говорил ему, что у меня есть потребности. Он сказал мне, что я дурак, что я изливаю свое семя на женщин, которым нужны только деньги нашей семьи. Что быть мужчиной — значит не удовлетворять мои потребности, а следить за тем, чтобы потребности всех остальных вокруг меня были удовлетворены, и что если я не пойму этого, я буду дураком, которому придется платить алименты на ребенка всю оставшуюся жизнь. Он закончил словами: Прими душ, от тебя разит отчаянием.
— Да, это была моя речь, — сказал Деклан со смехом.
— Нет, у меня никогда не было такой проблемы, — солгал я, откидываясь на спинку.
— Да, конечно. Ты ведь знаешь, что мы знали тебя до Мелоди, верно? Ты спал со всем, у кого были ноги. Я удивлен, что папа не отрезал…
— Уф! Заткнись, — я съежился, но затем кивнул. — Я не хочу думать о женщинах до Мелоди, в основном потому, что я думаю, что у нее уши по всей этой комнате и она позже надерет мне задницу. Как будто папа знал, как это будет между нами. Я благодарен, что он продолжал настаивать, даже когда я ругался с ним.
— Ты ругался с ним из-за женитьбы на Мелоди? — Шокировано спросил меня Нил. — Я всегда думал, что ты хороший маленький солдат и делаешь все, что он просит.
— Нет, на самом деле я был взбешен, что ты женился на женщине, которая тебе небезразлична, в то время как я застрял с какой-то итальянской цыпочкой, которую я даже не знал. Затем Деклан влюбился в Коралину минут за десять, отчего мне стало еще хуже. Мы часто ссорились из-за этого, и я, наконец, смирился с этим, что привело к тому, что я спал со всеми подряд. Я думаю, он терпел это только потому, что я больше не ворчала на него.
— Влюбиться в Коралину не заняло и десяти минут, — пробормотал Деклан, выпивая. Мы с Нилом посмотрели на него. Он был пропащим с самого начала отношений с ней. Я понятия не имел, почему он вообще пытался притворяться, что это не так.
Нил покачал головой и нахмурился, опрокидывая очередную рюмку.
— Он сказал мне не жениться на Оливии. Сказал, что она не та женщина, которая мне нужна. И я так разозлился, что сказал ему отвалить к чертовой матери, что я был счастлив.
— У нас произошла серьезная ссора, и я потребовал, чтобы он сказал мне, действительно ли ему не наплевать на меня или он хочет, чтобы я был одинокий и озлобленный всю свою жизнь… Он покачал головой и отвернулся. И вот я здесь, годы спустя, жалею, что просто не закрыл свой проклятый рот и не послушал его. Теперь его смерть висит у меня на шее.
— Твоей шее? — Он винил себя за это?
— Ты убил Оливию, — прошептал Деклан, наливая нам всем еще выпить.
— Верно, но я также был тем, кто привел ее в нашу семью. Хуже всего было то, что она застала меня врасплох. Я никогда не думал, что все так испортится. Если бы я не женился на ней, она бы не помогла этому гребаному ублюдку, и папа, возможно, все еще был бы здесь.