— Я…я…Нет…я…
— Значит, вы не клали руку на плечо мистера Каллахана и не предлагали сделать «что угодно»?
Она сглотнула и покачала головой.
— Возможно, он неправильно понял, я пыталась утешить его…
— Вместо того, чтобы помочь его жене, — оборвал он ее.
— Над ней работало более чем достаточно людей.
— Вас назначили лечащим врачем миссис Каллахан?
Она громко вздохнула.
— Нет, я была в крыле, когда он вошел…
— Так вы подошли к нему?
— Да.
— Он казался расстроенным?
— Да, именно поэтому я пошла к нему! — быстро отрезала она. — Он выглядел так, как будто был готов сломаться в любой момент.
— Потому что он любил свою жену и беспокоился?
Она остановилась на секунду и кивнула.
— Да. Думаю, да.
— Доктор Льюис, мистер Каллахан угрожал кому-нибудь еще в больнице?
Ее голова опустилась, когда она уставилась на свои руки.
— Нет.
— Это рентгеновские снимки миссис Каллахан, сделанные после того, как она потеряла своего ребенка, верно? — ДиМарко нажал, и на экране появились рентгеновские снимки груди, руки и ног Мел.
Доктор Льюис выглядела слегка смущенной, когда она наклонилась, чтобы посмотреть, прежде чем кивнуть.
— Да, это ее.
— И что вы видите?
— Старые переломы левой лучевой кости, правой большеберцовой кости и длинные с зажившими переломами проксимальной фаланги.
— Проксимальная фаланга?
— Это кости в ее руках.
— Да, конечно. А что насчет ее грудной клетки? — спросил он, переключая на другое фото.
— Тоже самое, зажившие переломы вдоль пятого, шестого и седьмого ребер.
— Как давно это было?
Она пожала плечами.
— Я не судебный антрополог, но про некоторые из них я бы сказала, что где-то между двенадцатью и четырнадцатью годами назад.
— В это время мистер Каллахан никак не мог…
— Протестую! Выход за рамки! — завопил прокурор. — Доктор Льюис никоим образом не может засвидетельствовать это.
Ты, блядь, издеваешься надо мной? Она может говорить, что я напугал ее, но она, блядь, не может давать показания, используя свою чертову медицинскую степень?
— Ваша Честь…
— Поддерживаю. Пожалуйста, придерживайтесь фактов, мистер ДиМарко, — заявила судья, и я разрывался между желанием закричать и ударить битой по ее маленькой голове.
Может быть, и то, и другое.
— Зачем кому-то такие перерывы, доктор Льюис? Могло ли быть так, что она была бойцом?
— Возражение…
— Больше вопросов нет, ваша честь, — сказал ДиМарко, возвращаясь ко мне. Добрый доктор быстро сошла с места, изо всех сил стараясь не смотреть на меня.
— Ваша честь, защита хотела бы вызвать для дачи показаний Федела Морриса, — сказал ДиМарко, зачитывая текст из своего документа.
Я даже не знал, что кто-то из наших людей был в зале, но вот он был там, одетый в свой лучший воскресный костюм. Было странно, что все, казалось, выглядели одинаково. Меня не было пять месяцев, и единственными двумя людьми, которые выглядели по-другому, были Итан и я.
ДиМарко снова шагнул вперед.
— Пожалуйста, назовите свое имя для протокола.
— Федель Джино Моррис.
— Спасибо вам, мистер Моррис. Я сразу перейду к делу, как долго вы работаете на семью Джованни?
— Чуть больше десяти лет. — Он выглядел скучающим.
— Так вы знаете, почему она была так сильно покалечена?
— Да, я могу засвидетельствовать, что был причиной по крайней мере одной из ее сломанных рук, — хихикнул он.
— Вы сломали ей руку?
— Скорее, однажды она сломала ее о мою челюсть.
Она, вероятно, сделала это не один раз.
— Она была жестокой? Почему она вас ударила? — спросил он его, прежде чем посмотреть на присяжных.
— Мы тренировались вместе. Она потратила годы, учась защищать себя. Ее отец ни по какой причине не хотел, чтобы она была жертвой.
— И если бы мистер Каллахан поднял на нее руку…
— Она бы сейчас сидела на его месте.
— Вы очень в ней уверены.
— Протестую! Где вопрос по делу?
Этот гребаный прокурор действовал мне на нервы.
— Извините, ваша честь, позвольте мне перефразировать, — ответил ДиМарко. — Почему вы так уверены в Мел?
— Она боец, всегда была и всегда будет. Она не какая-нибудь слабая, обиженная степфордская жена, которая позволяет своему мужу пользоваться ею. И если бы в какой-то извращенной реальности мистер Каллахан причинил ей боль, я могу без сомнения сказать, что он не сидел бы здесь сегодня.
Что ж, а я думал, что добился прогресса с ее людьми.