— Пьетро Аретино
ЛИАМ
ДЕНЬ 11
Мой взгляд скользнул по ним, их тела сгорбились, пытаясь заслонить мне вид на их руки. Я ненавидел попадать в подобные ситуации.
Бросив в центр еще один пакетик кетчупа, трое заключенных посмотрели на меня.
— Ты блефуешь, — нахмурившись, сказал Крис, маленький чернокожий мужчина со шрамом, уродующим его лицо.
— Я не блефую даже на пять миллионов, — ответил я, прежде чем вернуть взгляд к картам в моей руке.
— Блядь, братан, я выхожу, — сказал Джастин, любовник Криса, бросая карты в центр. Они не подтвердили свою любовную связь, но я знал.
— Меня не было некоторое время, — пробормотал старший, Мэтти, прежде чем сложить ладонь.
Один за другим они все сдались, пока не остались только болтун и я.
Он уставился мне в глаза, ища любые признаки слабости, с хмурой гримасой на губах, прежде чем, наконец, тоже сдался. Ухмылка, похожая на ухмылку Гринча, расплылась по моему лицу, когда я показал им свои карты.
— Ты ублюдок! Ты, блядь, разыграл нас! — Рявкнул Крис, поднимаясь со своего места.
— Я думаю, правильный термин — блефовал, — сказал я, забирая все пакеты с кетчупом.
Мэтти сверкнул глазами, скрестив руки на груди.
— А что случилось с тем, чтобы ты не блефуешь даже на пять миллионов?
— Правило восьмое: деньги есть деньги. Если ты не можешь заработать — забери их, — ответил я, уже тасуя колоду. — Мне лучше получить свои деньги к завтрашнему дню.
Крис сплюнул в сторону от него. Затем он перешел на другую сторону кафетерия и поговорил с несколькими их сотрудниками, надеясь, что они вернут мне мои деньги. Крис был членом уличной банды, которая, скорее всего, продавала мои наркотики по более высокой цене людям по соседству. Это был один из недостатков использования посредников. Как только они покупали у нас продукт, это больше не было нашей заботой, они могли продавать его по любой цене, какую хотели. Я не возражал против этого. Что меня взбесило, так это то, что они попытались подмешать в него свое собственное дерьмо, как будто они чертовы ученые. Эти идиоты не понимали, что если у человека передозировка, мы потеряем клиентов и прибыль. Со всем, что вытягивало деньги из моих карманов, нужно было разбираться.
— Твои деньги будут переведены, Каллахан, — усмехнулся Крис, когда вернулся. Он снова сел, но к картам не притронулся.
Подняв глаза, я заметил О'Коннора, ожидающего за последним столиком слева; напротив него сидел Спун.
— Приятно знать, что люди в тюрьме держат свое слово.
— Ты думаешь, что ты лучше нас? — Мэтти зашипел сквозь почерневшие зубы.
— Ты не хочешь знать, что я думаю, — сказал я, прежде чем встать. — Я достаточно испытал свою удачу за этот день, спасибо за игру.
— Как, черт возьми, я верну свои деньги? — Крис закричал.
— Никак, — ответил я.
Когда я собирался уйти, он схватил меня за руку. Глядя вниз на его пальцы, я стиснул челюсти
— Крис, — пробормотал Джастин себе под нос.
Вся столовая замерла. Никто не осмеливался дышать. О'Коннор и Спун готовы к еще одному бурному дню.
— Если ты хочешь сохранить свою руку, тебе следует отпустить, — просто сказал я ему.
Его глаза расширились, когда он сделал то, о чем я просил.
— Мистер Каллахан, я…
— Каллахан, к тебе посетитель. Каллахан, к тебе посетитель, — раздался знакомый голос по внутренней связи.
Оставив дурака, я направился к дверям. Я заметил, как О'Коннор кивнул двум мужчинам, которые просто подошли к столу, чтобы занять мое место. Я мог бы пощадить его, просто отмахнуться от этого, однако это был аквариум с акулами. Если ты не умел плавать, ты тонул. Если ты связался с альфой, тебя съедят.
Когда я вышел, Тварь № 1 и Тварь № 2 ждали меня с наручниками в руках. Они заковали меня в цепи, как будто я был Ганнибалом долбаным Лектером. Я привык ходить пешком в комнату для посетителей. Каждый раз, когда я шел, мне казалось, что меня ведут на верную смерть. Ради моей матери я попытался вспомнить один хороший момент, одно светлое пятно в аду, чтобы заставить ее почувствовать себя лучше. Я мог бы справиться с заточением, если бы взгляд в ее глазах каждый раз, когда она приходила навестить меня, который изматывал меня. Я почти не хотел ее видеть.
Когда я подошел к разделительному стеклу, с другой стороны сидела не она, и я почувствовал, что вздыхаю с облегчением.
— Дерьмово выглядишь.
— Я тоже рад тебя видеть, папа, — сказал я в трубку. Его глаза блуждали по мне, его лицо было холодным, ничего не выражающим, прежде чем он покачал головой.
— С того момента, как ты родился, я знал, просто знал, что ты сведешь меня в могилу молодым. Ты всегда был тем, кому просто нужно было пересечь черту…