— Солнце! — благоговейно воскликнули они. — К нам вернулось солнце!
Саван, кутавший небо, исчез; в голубом море прозрачного воздуха плыло раскаленное светило. Почва на равнине вспенилась, треснула, поднялась и затвердела. Люди на скале почувствовали, как обсидиан под ногами стал настоящим плотным камнем, черным и блестящим, словно стекло. Земля, Солнце, Галактика покинули зону абсолютной свободы, вернулись прежние времена, вступили в силу законы логики и причинности.
— Это Старая Земля! — закричал Финн. — Мы — люди Старой Земли! Она снова принадлежит нам!
— А что будет с Организмами?
— Если я прав, им придется туго!
Организмы сгрудились на возвышении у небольшого ручейка, который быстро превращался в реку, изливавшуюся на равнину.
— Вот оно, мое видение! — крикнул Альфа. — Все происходит, как я предугадал. Свобода ушла, вернулись ограничения, вернулась узость!
— Как нам бороться с этим? — спросил другой Организм.
— Очень просто, — откликнулся третий. — Каждый должен выбрать, с чем будет сражаться. Вот я сейчас собью с неба солнце, чтобы оно исчезло навсегда.
Он приготовился к броску, высоко подпрыгнул в воздух, упал на спину и свернул шею.
— Во всем виноват воздух, — решил Альфа. — Ведь он сейчас защищает наших врагов.
Шесть Организмов бросились воевать с воздухом, но попали в реку и сразу же утонули.
— Ну ладно, — сказал Альфа. — Я хочу есть. — Он огляделся в поисках подходящей пищи, схватил какое-то насекомое, похожее на осу; оно ужалило Организма, и тот отбросил его. — Я все еще голоден.
Потом заметил Финна и двух женщин, спускающихся со скалы.
— Съем кого-нибудь из Реликтов. Идемте, перекусим, — обратился он к остальным.
Трое отправились вместе с ним, как всегда наудачу, и разошлись в разные стороны. Случайно Альфа столкнулся с Финном. Он приготовился сожрать Реликта, но Финн схватил булыжник. Камень остался в его руке камнем — твердым, массивным и острым. Финн с силой опустил его, упиваясь ощущением вновь обретенной тяжести и силы инерции. Альфа свалился на землю с пробитым черепом. Другой Организм попытался перешагнуть через огромный провал, и пропасть поглотила его; третий уселся, стал глотать камни, чтобы заглушить чувство голода; вскоре он корчился в судорогах.
Финн оглядел новый, только что родившийся край.
— Вот здесь будет город, такой, как описано в легендах, — объявил он. — А там — фермы и пастбища для скота.
— У нас нет никакого скота, — возразила Гиза.
— Да. Пока нет. Но солнце опять восходит и заходит, камень стал тяжелым, а воздух ничего не весит. Вода снова выпадает дождем и стекает в море. — Он переступил через труп Организма. — Давайте составим план.
Уильям Тэнн
Она выходит только ночью…
(«She only comes out at midnight»)
В наших краях народ твердо верит, что в черном кожаном саквояже дока Джудда спрятано какое-то волшебное средство. Такой он хороший лекарь.
С тех пор, как потерял ногу на лесопилке, я был у него на подхвате. Случается, ночью дока поднимет срочный вызов, а он до того устал после хлопотного дня, что нет сил вести машину, и он выискивает меня; так я превращаюсь еще и в шофера. Блестящая пластиковая нога, что док добыл мне за полцены, жмет на тормоза не хуже настоящей.
Мы с грохотом подкатываем к дому фермера, док заходит, чтобы помочь разродиться жене хозяина или починить горло старой бабушке, а я жду в машине и слушаю, как они расхваливают старину дока. В этом округе все в один голос скажут вам: док Джудд справится с любой хворью. Я только слушаю и киваю, слушаю и киваю…
А про себя думаю: интересно, что вы запоете, если узнаете, как он выкрутился, когда его единственный сын влюбился в вампиршу…
Страшно жаркое лето выдалось в том году, когда Стив приехал домой на каникулы — прямо волдыри вскакивали на коже. Он хотел всюду возить отца и помогать по хозяйству, но док сказал, что после первого, самого тяжелого года медицинского колледжа, мальчик заслужил полноценных отдых.
— Летом у нас довольно спокойное время, — сказал он парнишке. — Ничего, кроме обычных отравлений и тому подобного, и так до августа, когда наступает сезон полиомиелита. Кроме того, ты ведь не хочешь лишить работы Тома, верно? Нет, сын, резвись, катайся по округе в своем драндулете: побольше гуляй, наслаждайся жизнью.
Стив кивнул и… загулял. Да, именно так. Где-то через неделю стал приходить домой в пять-шесть часов утра, примерно до трех спал, потом еще пару часов шатался по дому и ровно в восемь-тридцать вечера уносился куда-то в своей маленькой тарахтелке. Придорожные забегаловки, решили мы, или, может быть, девушка…