Элеазар Смит, сопровождавший резервную береговую группу, пишет в своем дневнике, что прибыли они к месту назначения без всяких происшествий и долго ждали у крутого склона, спускавшегося к бухте; тишину нарушил неясный звук, напоминавший свисток, затем он услышал свирепое рычание, крики и взрыв, который кажется раздался там же. Позже одному из моряков показалось, что он различил отдаленные мушкетные и ружейные выстрелы, а некоторое время спустя, пишет Смит, он почувствовал, как все вокруг заходило ходуном и даже воздух содрогнулся от неких страшных громовых слов, произнесенных неведомым гигантским существом. Только перед самым рассветом до них добрался измученный посыльный с дико блуждающим взглядом; одежда его источала ужасающее зловоние. Он велел бесшумно расходиться по домам, никогда не упоминать о событиях нынешней ночи и вообще забыть о них и создании, называвшем себя Джозефом Карвеном. Вид этого человека убеждал лучше всяких слов. И хотя он был обычным матросом, имевшим множество друзей, в нем произошла какая-то непонятная перемена: что-то надломилось в душе, и с тех пор он всегда избегал людей. Встретив позже остальных заговорщиков, побывавших в самом гнезде неведомых ужасов, члены береговой группы увидели, что с ними случилось то же самое. Каждый из них, казалось, утратил частицу своего естества, увидев и услышав нечто невыносимое для людских ушей и глаз, и чудовищные воспоминания преследовали их до самой смерти. Они никогда ни о чем не рассказывали, ибо инстинкт самосохранения — самый примитивный из человеческих инстинктов — заставляет нас замереть перед лицом страшного и загадочного. Невыразимый ужас, поразивший единственного добравшегося до берега гонца, передался и им, навеки запечатавих уста. Они почти ничего не рассказывали об обстоятельствах набега, и дневник Элеазара Смита — единственное свидетельство ночного похода отряда, который в ту весеннюю звездную ночь вышел из таверны «Золотой лев».
Однако Чарльз Вард отыскал косвенные сведения об экспедиции в письмах Феннеров, которые нашел в Нью-Лондоне, где по его сведениям проживала другая ветвь семейства. Соседи Карвена, наблюдавшие из окон своего дома за обреченной фермой, заметили, как туда шли группы вооруженных людей, ясно слышали бешеный лай собак купца, за которым последовал пронзительный свисток — сигнал к штурму. После него из каменного здания во дворе фермы в небо вновь вырвался яркий луч света, и сразу же после быстрой трели второго свистка, призывавшего все группы на приступ, послышалась слабая россыпь мушкетных выстрелов, почти заглушенная чудовищным воплем и рычанием. Никакими описаниями не передать весь ужас этого крика: услышав его, мать Люка Феннера лишилась чувств. Потом, немного потише, прозвучал еще один вопль, он сопровождался глухими выстрелами из ружей и мушкетов, затем оглушительным взрывом, причем звук шел со стороны реки. Примерно через час собаки, словно испуганные чем-то, стали пронзительно лаять, послышался глухой подземный гул — и пол в доме Феннеров так задрожал, что покачнулись свечи, стоявшие на каминной доске. По комнате распространился сильный запах серы, а отец Люка заявил, что услышал третий сигнал, призывающий на помощь, хотя другие члены семьи ничего не уловили. Новые залпы мушкетов сопровождались глухим гортанным криком, не таким пронзительным, как прежде, но еще более ужасным. Точнее, он напоминал злобное бульканье или кашель, и назвать его криком можно лишь потому, что он продолжался очень долго. Любой, самый громкий рев легче вынести, чем эти ужасные монотонные звуки.
Внезапно там, где стояла ферма Карвена возникла какая-то странная горящая фигура и послышались отчаянные крики пораженных страхом людей. Затрещали мушкеты, и она рухнула на землю. Но за ней появилась вторая, тоже охваченная пламенем. Человеческие голоса едва различались в поднявшемся оглушительном шуме, но Феннер пишет, что ему удалось разобрать несколько слов, исторгнутых чудовищем в лихорадочно-безнадежной попытке спастись: «Всемогущий, защити паству свою». После нескольких выстрелов упало и оно. Наступила тишина, которая длилась примерно три четверти часа. Потом маленький Артур Феннер, младший брат Люка, крикнул, что видит, как от проклятой фермы поднимается к звездам «красный туман». На это обратил внимание только ребенок, но Люк отмечает одно весьма любопытное совпадение — трех кошек, сидевших вместе с ними в комнате, в тот момент охватил необъяснимый страх: на выгнутых в панике спинках шерсть поднялась дыбом.