Выяснилось, что в тот день ранним утром Мэйбл приехала в магазин сантехники, где поговорила с владельцем и пожаловалась на работу одного из его мастеров. Хозяин записал претензии Мэйбл и пообещал в течение дня прислать человека, который устранит недочёты.
После этого женщина благополучно добралась до дома и в 11 часов утра её увидела соседка Эмма Шульц (Emma Schultz). По словам свидетельницы, Мэйбл мыла ступени крыльца. Эмма подошла и женщины немного поговорили, в частности, Мэйбл сообщила Эмме о намерении сдать дом и уехать к родственникам мужа. Как мы знаем, об этих же планах Мэйбл говорила и отцу, так что показания Эммы хорошо соответствовали информации, полученной от других свидетелей.
Вторая соседка, жившая прямо напротив дома №1521, видела, как около 13 часов на автомобиле подъехала молодая пара, которую Мэйбл впустила в дом. А вот в 15 часов подъехала семья из 4-х человек – 2-х взрослых и 2-х детей – муж позвонил в колокольчик, но дверь никто не открыл. Семья уехала.
Таким образом, предполагаемое время убийства ограничивалось сравнительно небольшим интервалом – после 13, но ранее 15 часов 20 октября – и это соответствовало тому, что Мэйбл не успела в тот день пообедать. Судя по всему, убийца явился в её дом под видом арендатора. С пальцев Мэйбл Флак пропали 3 кольца с бриллиантами. Также не удалось обнаружить пальто женщины, которое она вряд ли стала бы снимать в неотапливаемом доме.
Вечером 23 октября капитан Мур собрал местных газетчиков и сделал заявление, в котором признал не только наличие сходства между убийствами миссис Уизерс, Грант и Флак, но и отметил, что случившееся в Портленде "тревожно напоминает" недавнюю волну убийств в Калифорнии.
Не смолчал и начальник Департамента полиции Портленда Леон Дженкинс (Leon Jenkins), также пожелавший порассуждать перед журналистами о свежих криминальных новостях. Он заявил, что убийца читает газетные объявления о сдаче комнат и маскируется под арендатора. Начальник полиции рекомендовал женщинам вести переговоры с потенциальными клиентами в присутствии мужчин, а также предложил избегать оставаться дома в одиночестве надолго. Итог сказанному он подвёл весьма эффектно: «Это [моё объявление] может напугать многих женщин. Но лучше будет, если кое-кто испугается, нежели погибнет больше людей. Мне кажется, что нападает некто, отслеживающий рекламу [недвижимости].» (дословно на языке оригинала: «This may frighten many women. But it is better that some should be frightened than there should be any more lives lost. It appears to me that this is the work of someone who is watching these advertisements.»)
Честное слово, полицейским чинам следовало бы не пугать обывателя запоздалыми рассказами про злобного убийцу, а покаяться за ту борьбу со здравым смыслом, что они устроили при расследованиях смертей Беаты Уизерс и Вирджинии Грант. Свои пугающие откровения им имело бы смысл изречь уже после первого убийства – глядишь, это позволило бы спасти жизни двух других женщин. Но ожидать подобной самокритичности от тогдашнего руководства портлендской полиции вряд ли следовало – её шеф Дженкинс, насколько можно судить по известным ныне материалам, был человеком очень недалёким и в профессиональном отношении стоил немногого.
Можно привести несколько довольно познавательных сюжетов, позволяющих составить представление о том, как работал Департамент полиции Портленда под чутким руководством этого яркого «американского Держиморды». В ноябре 1923 г. полиция арестовала известного бутлегера Уолтера Брауна (Walter E. Brown) с большой партией виски (108 коробок). В обществе стали муссироваться слухи, из которых можно было заключить, что полиция уничтожит только часть алкогольного груза, а другую оставит для собственных нужд, например, для встречи Рождества в узком кругу, совместного распития спиртного руководством полиции, подарков нужным людям и т. п. Накал страстей в обществе достиг такого градуса, что Мэри Мэллет (Mary L. Mallet), президент общества борьбы за трезвость с говорящим названием «Женский христианский союз воздержания» («Women’s Christian Temperance Union») позвонила Дженкинсу по телефону и потребовала допустить её на процедуру уничтожения спиртного, дабы она лично проконтролировала ход процесса. И убедилась, что будут уничтожены все 108 коробок! Дженкинс, услыхав требование активной дамы, в крайнем раздражении воскликнул: «Да я вам налью по рюмке из каждой разбитой бутылки». Не совсем понятно, что он хотел сказать этой странной фразой, но несложно догадаться, что отношения полиции и обывателей были полны подозрительности и скрытого (либо не очень) недоброжелательства.