Его взгляд снова упал на веточку тиса в моем переднем кармане рубашки, а затем он выдохнул, дыхание дрожало.
— Я рано проснулся, — сказал он устало, как будто повторял это слишком много раз. — У меня была работа на другом конце города, и я хотел добраться туда до того, как движение станет затрудненным. Я включил будильник и перевернулся, чтобы поцеловать Жаклин и заснуть. Ее глаза были широко открыты. Смотрели. Я ей что-то сказал. Я не знаю, что, и она просто начала меня бить. Кричала, что я ее не заслуживаю.
Амулет в моей руке был приятного ровного зеленого цвета, в отличие от Джека, который начинал волноваться.
— Я встал с кровати, и она последовала за мной, — сказал он, повышая голос. — Она загнала меня прямо в ванную. Я вроде как смеюсь и говорю ей остановиться, потому что это безумие, понимаешь? И она кричит на меня, что я был придурком и не заслуживаю ее, а потом она пошла на кухню за ножом, когда я последовал за ней, она попыталась ударить меня им. Вот тогда я ее и ударил. — Его челюсти сжались, и он спрятал руки под стол, звякнув наручниками. — Я только пытался заставить ее остановиться, — сказал он, умоляя меня поверить ему. — Она выронила нож и заплакала. Именно тогда копы взломали мою дверь. Сбили меня на пол. Надели на меня наручники. Вытащили меня на улицу.
Его покрасневшие глаза наполнились слезами, но он так и не прикоснулся к ним, когда посмотрел вниз. Амулет в моей руке был зеленым, но что-то было не так. Я познала горе, шагая рядом с ним как мой верный спутник в течение первых пятнадцати лет моей жизни, и из-за этого я обращала внимание на мелочи, которые не каждый заметит.
— Она говорила тебе это раньше, не так ли? — сказала я, и его взгляд метнулся в мою сторону. — Что ты ее не заслуживал.
Он быстро моргнул, и я затаила дыхание, ожидая этого.
— Я изменял ей, пока мы были помолвлены, — сказал он, явно смущенный. — Я был глуп, и ей потребовалось много времени, чтобы простить меня. Может быть, она никогда этого и не делала. Она говорила, что простила.
И вот он, мотив, который должен был благополучно остаться в прошлом, и у меня внутри все сжалось. За этим стоял Внутриземелец. Но почему и, что, возможно, более важно, кто?
Джек сжал челюсти, легко было заметить замешательство под его гневом.
— У нас и раньше были споры, но не такие, как сейчас. И я никогда ее не бил. Я только пытался остановить ее от попытки ударить меня ножом. Даже когда она поймала меня на измене, она никогда не пыталась причинить мне боль.
Он умоляюще посмотрел на меня. Амулет в моей руке был ровного зеленого цвета, и я выдохнула, поверив ему.
— Она говорит, что ничего из этого не помнит, — сказала я, и Джек неопределенно пожал плечами, в котором было больше отчаяния, чем чего-либо еще. — Она лжет, чтобы доставить тебе еще больше неприятностей?
— За то, что я изменил ей? — растерянно переспросил он. — Она знает, что я больше никогда ей не изменял. Я не понимаю. — Усталость навалилась на него, он положил руки на стол и склонился над скованными руками. — Мы легли спать, как и в любую другую ночь, и я проснулся с ней, превратившейся в ненормальную, сумасшедшую женщину, сходящую с ума из-за того, что я сделал много лет назад, за что она простила меня до того, как мы поженились. — Он фыркнул, и звук проник прямо в мою душу. — По крайней мере, я так думал, — прошептал он, чувство вины, которое он ощущал в прошлом, снова захлестнуло его.
— Были ли у вас в последнее время какие-либо другие семейные проблемы?
— Нет. — Его голос обрел некоторую силу. — Просто обычные вещи, такие как выпитое молоко и забывание выключить телевизор, но ничего стоящего… этого.
Амулет правды был зеленым, и, что еще более красноречиво, я ему поверила.
— Хорошо, — сказала я, и он поднял глаза на мой мягкий голос. — Может быть, я смогу передать сообщение твоей жене.
Он быстро заморгал, прижимая руки к груди.
— Ты скажешь ей, что я люблю ее?
Я улыбнулась его искренности.
— Конечно. — Я встала и коснулась его руки, задаваясь вопросом, слышала ли я стон Эддена за односторонним стеклом.
— Но ты мне не веришь. Никто не верит, — сказал Джек, глядя в зеркало.
Шорох бумаги, которую забирали со стола, казался громким.
— Трудно, когда Жаклин этого не помнит. — Согласно отчету, она даже не помнила, как он ударил ее, что само по себе было подозрительно. Внезапно мне захотелось поговорить с Жаклин, и я в последний раз улыбнулась Джеку, направляясь к двери.