— Э, — сказал Уист, не сводя глаз с бутылки, и ярость пронзила меня каскадом.
— Это мое! — крикнула я, и агенты, тушившие последние остатки огня, посмотрели на нас. — С меня хватит этого со всеми вами! Если ты не собираешься меня слушать, прекрасно. Но держись, черт возьми, подальше от моего города! — Я посмотрела на Трента, мое зрение внезапно поплыло. — Я… мне нужно идти. — Дрожа, я направилась к двери. Рука Трента скользнула вокруг моей талии, и я быстро заморгала, слезы текли, хотела я этого или нет.
— Сэр? — спросил кто-то, и я напряглась, когда кто-то в противоугонном снаряжении шагнул, чтобы преградить мне путь.
— Пропустите ее, — сказал Уист. — Не забудьте о Лэндоне. Кто-нибудь, позвоните в дьюар.
Мне было все равно, но мужчина передо мной пошевелился со вздохом облегчения. Надо мной, высоко на шпиле, я слышала плач горгулий в поднимающемся дыму, их стенания эхом отдавались, как гром, между холмами, окружающими Цинциннати. Это была семья Биса: его отец, его мать, его братья и сестры и стойкая девушка-горгулья, которая когда-то надеялась разделить с ним свою жизнь до того, как он связался со мной. Каким-то образом они узнали, что разрушитель миров сохранил свой меч и покинул нас. Бросил нас всех.
— Рейчел? — прошептал Трент, и я покачала головой, опираясь на него, когда мы вошли в открытую дверь и спустились по ступенькам. Хотя он все еще дышал, Бис был мертв. Он сделал это, чтобы спасти меня. Я не могла с этим жить.
Но я должна была.
Глава 35
— Э-э, могу я предложить вам что-нибудь еще? — сказал Марк из-за прилавка. — Технически мы закрыты на День благодарения, но я не скажу, если ты этого не сделаешь.
Закрыто. Одним словом, вот что я чувствовала. Я судорожно вздохнула, не доверяя себе, чтобы что-то сказать, когда сидела за задним столиком в «Джуниоре», оцепенев. Одна из моих рук лежала на столе, обхватив давно остывший нетронутый кофе. Другая — на Бисе у меня на коленях. Он все еще дышал, но у него не было ни ауры, ни тепла. И когда его хвост обвился вокруг моего пальца в бессознательной реакции, я поперхнулась, горло сжалось.
Трент встал, держа в руке пустую чашку.
— Мне бы не помешала дозаправка. Рейчел, хочешь?
Я ничего не сказала, и, сжав мое плечо, он направился к стойке. Его мягкий голос на фоне голоса Марка был фоном для того, во что превратилась моя жизнь.
Я не помнила, чтобы Трент вызывал машину после того, как вышел из церкви, не говоря уже о том, чтобы сесть в нее. Я едва помнила, как Трент помогал мне выбраться из машины у Джуниора. Я помнила, что Марку потребовалось две пятидесяти долларовые купюры, чтобы открыть дверь, но теперь я думаю, что он сожалел об этом решении.
Я знала о сожалении. Небольшом сожалении, например, о таком, как забыла послать маме открытку на день рождения. И колоссально большом сожалении, например, как доверить своему парню свое призывающее имя и оказаться в Алькатрасе. Но это, подумала я, глядя на Биса, свернувшегося калачиком у меня на коленях. Это должно было сломать меня.
Я быстро заморгала, стараясь не заплакать. Каким-то образом Бис все еще был жив без своей души — в коме и белый как мел, но живой. Большинство людей отправились бы в бар, чтобы потерять свои воспоминания в ошеломляющей волне алкоголя. Не я. Нет, я не хотела забывать. Может быть, если бы я помнила, я бы не была глупой и не пыталась все исправить. Но я в этом сомневалась.
— Ты уверена, что тебе ничего не нужно? — сказал Трент, и я подняла глаза, не понимая, что он вернулся. Он поставил на стол две дымящиеся чашки, и я наконец отпустила свою холодную. — Ты не ела… некоторое время.
«Ела?» — подумала я, вздрагивая. У меня перед глазами все поплыло, и я затаила дыхание.
— О, Рейчел. — Он сел рядом со мной, придвинувшись ближе, когда я опустила голову. — Мы найдем способ разлучить их, — успокаивал он, притягивая меня ближе. Его взгляд был прикован к детской бутылочке, стоявшей на столе, как странная центральная деталь. В ней не было ничего, что я могла бы увидеть… и все же в ней было все.
Я больше не буду плакать. Не буду. У меня начала болеть голова, и я выдохнула медленно и размеренно.
— Почему он это сделал? — сказала я тихо, чтобы он не сорваться. — Он знал, что это убьет его.
Трент притянул меня к себе, почти укачивая.
— Потому что он любил тебя, — прошептал Трент, и у меня перехватило горло. — И он не мертв. Мы найдем способ освободить его.
Ладно, он не был мертв, но это было чуть ли не хуже. Я попыталась сделать новый вдох, но он вырвался у меня со всхлипом. Я попыталась отстраниться, но Трент не позволил мне, и я отпустила, плача громкими, задыхающимися, уродливыми звуками у него на плече, когда он запустил пальцы в мои волосы.