Его легкий акцент напомнил мне акцент Тритон, и от него исходил характерный запах жженого янтаря.
— Ну, это были трудные пару лет, — сказала я, глядя на него вторым зрением, ожидая худшего, но его аура была такой же чистой, как и моя, веселая желто-зеленая, с оттенками фиолетового и красного, кружащимися вокруг его головы и рук.
— Все нормально, Рейчел? — прошептал Бис, и я покачала головой и позволила своему второму зрению отключиться.
— Не знаю, — пробормотала я, и демон криво изогнул бровь.
— Ты занимаешься эльфийской магией, — заявил он, жестикулируя, как будто это все объясняло. — Богиня узнает тебя. Они все.
Мои губы сжались, и я позорно покраснела. Где этот парень был последние два года? В дыре в земле?
— Да? И что? — сказала я, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Айви. Втягивать ее в это было действительно плохой идеей.
Он пристально смотрел на меня в течение одного или двух ударов сердца, как будто пытаясь понять слова, которые только что сорвались с моих губ.
— Я наблюдал за тобой в течение трех недель, пытаясь понять это. Они знают, кто ты, чем занимаешься, — твердо сказал он. — Они оставили тебя в живых. Свободной и, ну, возможно, не на равных, но они позволяют тебе жить. Почему они не убили тебя?
Я взглянула на Биса и приподняла бедро.
— Разве я только что не сказала, что это были трудные пару лет?
— Но ты открыто общаешься с… эльфом, — сказал он. — Ты стремишься обезопасить его в неопределенных ситуациях. Он тебе за это платит.
Хорошо. Я не знала, кто этот парень, но он ничего не делал, только задавал глупые вопросы. Раздраженная, я переложила использованную миску с вином в раковину.
— У тебя с этим какие-то проблемы?
Он наблюдал за мной три недели? — подумала я, когда вино потекло вниз. А потом мои глаза сузились. Демоны могут быть кем угодно. Не только пикси, но, может быть, и вороной. Черт возьми, до поворота и обратно. Три недели?
— У меня? Нет, но у них, — многозначительно сказал он, и затем мой взгляд поднялся на звук крыльев пикси, доносящийся от входа для доставки.
— Привет, Рэйч, — ворвался Дженкс, одетый в халат и босой. — Я слышал, как ты кричала.
Мой взгляд обратился к демону, а мысли вернулись к сыну Дженкса, Джумоку.
— С лодки? — удивленно переспросил я, и он опустил свой садовый меч.
— О, это демон, — сказал Дженкс, зевая. — Бис! Мой парень! Как поживаешь, серая дрянь?
Все еще сидя у меня на плече, Бис обменялся ударом кулака с теперь уже сверкающим Дженксом.
— Неплохо. Жара вернулась. Ты возвращаешься в церковь?
— Нет, пока мы не получим разрешение на проживание, и сначала нам нужна кухня. Ты проверяешь Рейч? — спросил Дженкс, с крыльев капало серебро, когда Бис прыгнул к мешку с солью на прилавке.
— Да, но я ей для этого не нужен, — сказал маленький горгулья, когда его хвост надежно обернулся вокруг большой сумки.
Удовлетворенный, Дженкс засунул меч за пояс своей мантии и остановился рядом с горгульей размером с кошку, как будто собирался посмотреть фильм.
— Что ты сделал, чтобы разозлить ее, Домашний Кусочек?
— Он сказал, что шпионил за ней, — сказал Бис, и Дженкс рассмеялся.
— Плохой жизненный выбор, чувак.
Демон нахмурился, нисколько не удивленный видом пикси и горгульи, сидящих вместе как лучшие друзья.
— Они считают, что если тебя родила ведьма, то ты можешь подчиняться их законам? — спросил он.
Крылья Дженкса захлопали от оскорбления, и я вытерла руки коротким, резким движением.
— Тебе нужно уйти, — сказала я, задаваясь вопросом, сколько неприятностей у меня начнется, если я швырну в него полотенцем. — Сейчас же, прежде чем я окружу тебя и заставлю уйти. — Это было слабое предупреждение, поскольку больше невозможно было вызывать или изгонять демонов, так как первоначальное проклятие изгнания было снято. Однако быть окруженным было бы неловко, и гнев окрасил его щеки, подчеркнув легкую щетину.
— Ты не посмеешь.
Медленными и обдуманными движениями я провела церемониальным ножом по стойке и подняла его в бесполезной угрозе. Он бы только стал туманным, чтобы избежать этого, но это заставило меня чувствовать себя лучше. На мешке с солью Дженкс ткнул Биса локтем, чтобы ребенок не заснул. Три недели…
— И если я даже увижу хоть одно перышко, я разыщу тебя и узнаю, какова ворона на самом деле на вкус. — Это была, пожалуй, самая глупая вещь, которую я когда-либо говорила, но я была зла, черт возьми. Я чертовски усердно работала, чтобы демоны считали меня равной. Мне не нужно было, чтобы он усиливал мою неуверенность в себе.