Я хихикнула.
— Возможно, я все еще немного пьяна. И я так устала. Я могу задремать, если не встану прямо сейчас.
Настала его очередь смеяться.
— Возможно, — сказал он, но потом его рот опустился, а шея как-то напряглась. Он повернул голову в мою сторону и убедился, что я встретила его взгляд. — Тебя это беспокоит?
Я нахмурилась, немного помедлив.
Его брови сошлись.
— Тебя не должно это беспокоить. Ты знаешь, что со мной ты в безопасности, верно?
Ох.
Что-то в моем желудке опустилось от серьезности его тона.
— Я знаю, — сказала я ему. И я говорила серьезно. Я действительно знала, что с ним я в безопасности.
Его выражение лица и плечи расслабились, вызвав у меня чувство глубокого удовлетворения, которое я не понимала.
— Ты знаешь, почему я знаю? — спросила я.
Он ждал моего ответа.
— Потому что я знаю, что ты заметил, что я подшофе, и поэтому ты настоял, чтобы я осталась. Ты хотел убедиться, что со мной все в порядке, прежде чем я уйду.
Кивнув головой, он, казалось, о чем-то задумался. К моему удивлению, он снова повернулся к экрану, и только когда отвернулся, понизил голос и сказал: — А теперь тихо. Я пытаюсь посмотреть свой сериал.
Что вызвало на моем лице глупейшую улыбку. Потому что это был не его сериал. Это был мой. Мой сверхъестественный подростковый сериал, наполненный вампирами и оборотнями, волшебными кольцами, заколдованными замками, мистическими лекарствами и более чем достаточной долей драматизма.
— Лукас? — повторила я через несколько мгновений.
Уголок его рта снова дернулся.
— Да, Рози?
— Спасибо, — за то, что выслушал. И за сегодняшний вечер. И за то, что заставил меня почувствовать себя... менее одинокой. Немного менее обремененной, даже если только на некоторое время. — Я думаю, мне действительно нужно было с кем-то поговорить, и я хочу убедиться, что ты знаешь это.
Он снова посмотрел на меня и, должно быть, увидел серьезность моих слов на моем лице, потому что спросил: — В чём дело?
Вино, вероятно, уничтожило мой здравый смысл, но выражение его лица было таким добрым, таким нежным, что невозможно было не ответить.
— Помнишь мою новую мечту? — спросила я с протяжным, долгим вздохом, проведя руками между щекой и подушкой под ней. — У меня есть крайний срок сдачи, для моей второй книги, и у меня мало времени, — я понизила голос до едва слышного шепота. — Это мой шанс доказать себе, что я не совершила ошибку, Лукас. И у меня может не получиться.
Какая-то часть меня поняла, что я говорю ему не так уж много. На самом деле, я ничего не говорила ему о реальной проблеме: я чувствовала себя так, будто перестаю дышать каждый раз, когда я открываю рукопись; я утопала в напряжении, в парализующем страхе; я была заблокирована. В тупике.
Но Лукас просто развернул свое тело, наклонившись в мою сторону, и положил голову на подушку позади себя, повторяя мою позу.
Его губы сжались в строгую линию.
— Ты разберешься с этим, Рози, — его взгляд горел уверенностью, которую я еще не заслужила. — Ты зашла так далеко. Мне не нужно много знать о тебе, чтобы понять, что ты добьешься этого. Так поступают смелые люди.
Смелые. Мне нравилось слышать, когда меня называли смелой. Особенно от него.
Но я все еще хотела сказать ему, что он не может знать наверняка. Что я могу быть обманщицей или неудачницей. Я могла совершить ошибку, поспешив с этим. Но мне было трудно быть негативной рядом с Лукасом, когда он умудрялся светить ярким светом.
— Надеюсь, ты прав.
Его голос понизился, став торжественным.
— Хочешь поспорить на это?
Я усмехнулась.
— Я бы не хотела.
— Хорошо, потому что это будет мой самый легкий выигрыш.
Он улыбнулся, и, думаю, я тоже.
Время шло, пока мы смотрели друг на друга, на заднем плане играл сериал. И в какой-то момент, несколько секунд или минут спустя, я почувствовала, что мои веки тяжелеют, а сознание медленно ускользает от меня, когда неожиданная и смутная мысль сформировалась в моей голове.
Что было бы, если бы Лукас присутствовал на свадьбе Лины и Аарона? Если бы мы встретились в тот день? Было бы так... легко, так непринужденно разговаривать с ним?
Но прежде чем я успела придумать ответ, сон победил, захватив меня с собой.
6. Лукас
Мои глаза распахнулись, воздух стал комом в горле.
Одна из моих рук легла на грудь, и я... не мог дышать.
Я... Joder(исп. чёрт).
Медленно, я заставил свои пальцы погладить грудную клетку, пытаясь ослабить давление, сковывающее мои легкие.
Я не в воде, напомнил я себе. Я дышу.
И я спал.
Дезориентированный, я позволил своему взгляду блуждать, рассматривая окружающую обстановку в утреннем свете. На стене передо мной висела красочная картина. Два винных бокала стояли на кухонном островке в нескольких футах от меня. Мой потрепанный рюкзак лежал у подножия дивана, на котором я лежал.
Диван.
Неужели я снова заснул у Abuela(бабушки)? Нет, это был не ее потрёпанный двухместный диван, видавший лучшие времена. Это не была и ее гостиная. Каждый предмет мебели и декор были модными и яркими. Это напомнило мне...
И тут до меня дошло.
Это была не Испания и не дом моей бабушки. Я был в Нью-Йорке. В квартире Лины. И я провел ночь на ее диване.
Проведя обеими руками по лицу, я потер глаза, повторяя мантру, которую повторял бесчисленное количество раз за последние месяцы.
Это был просто сон. Я в порядке.
Хотя последнее, возможно, было ложью. Я был в полном порядке. Потому что это была моя новая жизнь. Не Нью-Йорк, а именно это. Просыпаясь, весь в холодном поту, мышцы, которые когда-то были в отличном состоянии, теперь болели, были тугими и ненадежными.
Мое внимание привлек тихий храп, раздававшийся в нескольких футах слева от меня. Вздрогнув, я спустил обе ноги с дивана и стал искать источник звука. Мне не потребовалось много времени, чтобы обнаружить фигуру, лежащую посреди кровати. Темные локоны рассыпались по подушке.
Рози. Розалин Грэм.
Я не удивился, что она заснула прошлой ночью. На самом деле, я был потрясен, что это произошло только после четвертой или пятой серии вампирского сериала, который она знала наизусть. Как бы мы оба ни боролись за то, чтобы не заснуть — она, потому что у нее были все намерения уйти, а я, потому что, черт возьми, этот сериал был переоцененным — мы задремали. И только позже, спустя, как я полагал, пару часов, я проснулся от судороги, пробежавшей по правой ноге, и обнаружил, что она храпит рядом со мной. Не раздумывая, я выключил телевизор, поднял Рози на руки, и отнес ее на кровать.
Наш разговор, состоявшийся накануне вечером, вспомнился мне — мы с ней были не такими уж разными, оба боялись будущего. Только у Рози весь мир был у ее ног, а в моем случае — мой собственный открывается передо мной же. Я оторвал взгляд от спящей Рози и направился в ванную. Кожа была липкой, а тело напряженным, поэтому я закрыл за собой дверь и заскочил в душ.
После неприлично долгого пребывания под обжигающе горячей водой я заставил себя выключить душ, обернул полотенце вокруг бедер, взял свою брошенную одежду и вышел из ванной.
Чувствуя себя гораздо более похожим на себя, я покачал головой, стоя там и снова осматривая милую, хотя и небольшую квартиру в Бруклине, Нью-Йорк. Как Лина называла ее? Студия? Лофт? Я не мог вспомнить. Но, учитывая, что это было открытое пространство без комнат, кроме ванной, я догадался, что у нее было одно из этих модных описаний, чтобы казаться шикарнее. Как в тех американских шоу по перестройке, которые так любила Abuela(бабушка) и которые дублировались на испанском.
— Лукас? — голос Рози вернул меня в настоящее.
Повернувшись, я увидел, что она сидит посреди кровати с пледом, свернутым вокруг ее ног. Она выглядела так, будто только что проснулась, но ее глаза были широко раскрыты, а зелень в них была невероятно светлой.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Buenos días(исп. доброе утро).
Ее взгляд опустился вниз, затем снова поднялся.
— О боже... Привет, да. Здравствуй, — заикаясь, пролепетала она, ее щеки стали розовыми. — Доброе утро.