И я собирался поехать с ней. К сожалению, не так, как мне хотелось. Я собирался только помочь, хотя и не планировал быть очень полезным. Но мне... нужно было проводить ее обратно в квартиру. Убедиться, что все отремонтировали и исправили. Самому убедиться, что она будет в безопасности. В порядке.
— Лжец, — утверждал голос в моей голове. — Тебе просто нужен предлог, чтобы провести с ней больше времени. Предлог, чтобы вернуть ее обратно, к себе, если что-то в ее квартире окажется не в порядке.
Да. Да. Потому что после поцелуя с ней и того, как она спала рядом со мной, было трудно игнорировать эту часть меня, эту бьющуюся, пульсирующую эмоцию внутри меня, которая хотела Рози. Сильно хотела её.
И теперь… теперь я снова был тверд. Точно так же, как и весь день, но еще хуже, потому что теперь моя голова была занята мыслями о том, что она вернется к себе, о том, что я больше ее не увижу.
С дрожащим вздохом я посмотрел на часы и заметил, что у меня, по крайней мере, есть немного времени до возвращения Рози из Филадельфии и приезда Лины с Тако.
Душ. Холодный. Мне нужно было остыть, прежде чем кто-нибудь из них появится.
В спешке проскользнув в ванную, я разделся. Я внимательно посмотрел в зеркало, ткнув пальцем в свое отражение.
— Contrólate, Lucas(исп. держи себя в руках, Лукас), — сказал я своему отражению, как будто это могло помочь. — Ты ведешь себя как похотливый идиот, и это невыносимо.
Но потребность в выражении моего лица не стала менее заметной, а мой член не стал менее твердым.
Покачав головой, я включил душ — настолько холодный, насколько это было возможно — и прыгнул под струю воды, закрыв глаза в тот момент, когда она обрушилась на мои плечи.
Я не должен был испытывать такие чувства к женщине, с которой познакомился всего несколько недель назад. Женщине, которой я обещал, что со мной она будет в безопасности. Женщине, которая стала одним из моих самых близких друзей. Моим самым близким другом.
Как это произошло?
Рози повлияла на меня так, как ни одна другая женщина никогда не влияла. Я хотел делать для нее все, что она мне позволит. Я хотел убедиться, что она в порядке. Более чем в порядке. Не просто в порядке, а счастлива. Что она достигла всего, о чем мечтала. Что о ней заботились, ее лелеяли.
И, Боже, я хотел трахнуть ее. Поклоняться ее телу. Доставлять ей удовольствие. Своими руками. Своим ртом. Своим членом, если мне когда-нибудь так повезет. Я хотел относиться к ней так, как она того заслуживала, как к подарку.
Это невозможно было обойти. Все это бурлило под моей кожей. Требуя успокоения.
Мои руки опустились на бедра, и я… Боже. Прошло много времени с тех пор, как я избавлялся от всего этого давления.
У нашей квартиры было много преимуществ, но у нее также был один большой недостаток: отсутствие комнат. Стен. Конфиденциальности. Мы убедились в этом сегодня утром.
Образ Рози, ерзающей у меня на бедрах, вспыхнул перед моими глазами, воспламенив мою кожу, заставляя мою руку скользить ниже, поощряемую водой, стекающей по гладким плоскостям моего тела. Не в силах остановить себя, я, наконец, поддался всепоглощающей потребности, которую пытался сдерживать в течение нескольких часов, и обхватил пальцами свой член.
Из моего рта вырвался стон.
Господи, я был таким чертовски твердым. Я был потрясен тем, что не кончил, когда ее тело прижималось ко мне.
С затрудненным дыханием я прикоснулся к себя, от основания до кончика. И мои ноги чуть не подкосились подо мной.
Упираясь другой рукой в прохладную и скользкую плитку душевой, я продолжал сжимать свою твердую длину. Медленные, грубые поглаживания, которые заставили меня закрыть глаза от боли и облегчения. Пытка и удовольствие.
В памяти всплыли образы утра, когда Рози ерзала своей попкой об меня. Я представил, как переворачиваю ее на живот, готовясь заставить ее кричать, как я и обещал. Мой кулак двигался вверх и вниз по моей длине, сохраняя ритм, пока я представлял ее вкус, ощущение ее мягкого тела под моим, розовый цвет ее кожи, изгиб ее губ, когда я, наконец, доставлю ей оргазм, которого мы оба жаждали.
Me vuelve loco (исп. это сводит меня с ума) .
Она сводила меня с ума. Одна только мысль о ней сводила, и я сам ей об этом говорил. Я бы с удовольствием смотрел, как она извивается от похоти, когда я напевал бы ей эти слова по-испански, как она и любила. Я…
— Лукас? — её голос прорывался сквозь дымку, клубясь вокруг меня, как дым.
— Рози? — ответил я, с тоской и удивлением произнося ее имя.
Не останавливая руку, потому что я не мог, я просто не мог остановиться, я обернулся. Рози стояла в дверях ванной в пальто, в руке болтались ключи. Ее щеки были темно-розового оттенка, который мне хотелось попробовать своим языком, и она была заворожена. Ее глаза смотрели на мой кулак, когда он сомкнулся вокруг моего члена.
— Рози, mi ángel(исп. мой ангел), — прохрипел я, поворачиваясь всем телом. Позволяя ей увидеть меня всего, потому что я был в ее власти. Мне даже не было стыдно, когда я сказал ей: — Вот что ты со мной делаешь.
Ее горло дернулось, и я увидел, как все ее тело отреагировало на это зрелище. На меня голого, гладящего себя под струей воды. Зеленый цвет в ее глазах потускнел. Она вся покрылась румянцем. Ее рот превратился в прекрасное «О», о котором я уже фантазировал. На моей коже, вокруг моей твердости, на моем рту.
Мой член стал тверже.
— Я не могу остановиться, — сказал я хриплым, отчаянным голосом, заставляя свою руку замедлиться.
Взгляд Рози встретился с моим.
— Не останавливайся, — этот заворожённый взгляд подтверждал, что она не была потрясена моим отсутствием контроля. Нисколько. Она была взволнована, польщена. Она нуждалась в этом. — Я услышала крик и подумала, что тебе больно.
Я прижался лбом к стеклянной двери душа, горький смешок сорвался с моих губ.
— Я мучаюсь от боли, ángel, — я оттолкнулся, выпрямляя спину, глядя ей прямо в глаза, устраивая шоу для нее, если это было то, чего она хотела. — Так сильно, что мне пришлось удовлетворять самого себя.
Она пошевелилась, ее взгляд вернулся к моей руке. Моему члену. И я стал поглаживать себя сильнее. Подводя себя все ближе и ближе к оргазму. Ее глаза опустились ниже, и я увидел шок и беспокойство в ее глазах, когда она заметила шрам на моем колене.
— Подними глаза, Рози, — приказал я. Я был готов взорваться, как проклятая бомба, и я хотел, чтобы она была со мной.
Она повиновалась. И вскоре ее рука рассеянно потянулась к груди, ладонь скользнула вниз и остановилась между грудей.
— Тебе нравится то, что ты видишь, Рози? — спросил я ее, восхищенный выражением блаженства на ее лице. — Тебе нравится видеть меня таким? Быть за это ответственной?
Она кивнула головой.
— Очень.
Блять.
— Рози, — процедил я сквозь зубы. — Рози. То, что я хочу тебе сказать. То, что хочу с тобой сделать.
Она сглотнула, и мы на долгое мгновение застыли во времени. Затем, медленно, очень медленно, она позволила ключам упасть на пол. Она распахнула пальто, обнажив клетчатую рубашку на пуговицах, которую я видел, как она надевала этим утром. Очень деликатно, как будто мы не торопились, и она не знала, что я вот-вот вылезу из кожи вон от чистого вожделения, она позволила своему пальто упасть на пол.
— Мы больше не играем в застенчивость. Расскажи мне все, — сказала она, встретившись со мной взглядом, который творил со мной безумные, сумасшедшие вещи. — Я хочу это услышать. Я хочу, чтобы ты наблюдал за мной так, как я наблюдаю за тобой.
Стон вырвался из моей груди, поднимаясь вверх по моему горлу и оставляя меня в порыве.
— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, как дразнить твое прекрасное тело так, как это сделал бы я? Хочешь устроить мне шоу и свести меня с ума так, как можешь только ты?