Лукас : Вот как должны использоваться кровати, Ро. Ты ложишься на них.
Рози : Спасибо за урок, профессор.
Лукас : Что я могу сказать? Я хорошо разбираюсь во многих видах использования кроватей.
Рози : О?
О?
Серьезно, Рози? О?
Я могла бы ответить гораздо, гораздо лучше. Намного сексуальнее. Но мой мозг был... рассеян.
Лукас : не говори так удивленно.
Я ждала, думая о том, что ответить. Но он опередил меня.
Лукас : ты забыла сегодняшнее утро? Потому что я точно нет.
Лукас : это все, о чем я думал.
Лукас : ну, не все. Я также думал о том душе. О том, как сладко ты кончаешь.
Я уставилась на это слово на экране, горячее ощущение разливалось внизу и собиралось у меня между ног. Я просто не знала, что на это ответить.
Мой мозг лихорадочно искал хороший ответ, что угодно, что я могла бы сказать. Все в порядке, это был просто секстинг. А я была писателем любовных романов и писала сексуальные сцены. Я могла быть сексуальной. Я могла быть смелой. Я могла ответить на это.
Но ничего не приходило на ум. Ничего. Только проблески того утра, когда мы были в постели, под одеялом. Того душа и обнаженного Лукаса, кончающего мне на живот. Это был самый горячий, самый эротичный сексуальный опыт в моей жизни, и я…
Наверное, я долго думала, потому что Лукас снова мне написал.
Лукас : Рози?
Рози : Я здесь.
Лукас : Извини. Я идиот. Я не пытался заняться с тобой сексом по телефону или смс, обещаю.
Рози : Не пытался?
Лукас : Нет.
Что ж, это было разочаровывающе. Я была бы полностью согласна на любой из этих двух вариантов, мне просто нужно было… еще немного времени.
Лукас : Я написал тебе, потому что безумно по тебе скучаю. В квартире слишком тихо. Слишком пусто. Даже с Тако. Ничто не кажется правильным. Я хочу, чтобы ты вернулась.
Моя грудь расширилась до боли.
Я хочу, чтобы ты вернулась.
Именно так я чувствовала себя в своем собственном доме. Вот как сильно он меня разрушил. Может ли быть так, что мы чувствовали то же самое?
Рози : Я тоже по тебе скучаю.
А затем, поскольку у меня явно отсутствовал инстинкт самосохранения, когда дело касалось этого человека, я отправила ему слова, которые хотела, чтобы он услышал. Правду, которую хотела, чтобы он увидел, которую я хотела кричать ему, пока мой голос не станет хриплым.
Рози : Я тоже хочу, чтобы ты вернулся, Лукас. Я бы хотела, чтобы ты был здесь, со мной. В моей постели.
Лукас : …
Лукас : Лучше бы ты мне этого не говорила.
Рози : Почему?
Три точки в течение нескольких секунд плясали на экране моего телефона, а затем исчезли.
Оставаясь очень, очень неподвижной, я подождала минуту.
Потом две. Три, пять, десять, пятнадцать.
Тридцать минут.
Лукас не отвечал.
Может быть, он... заснул.
Или, может быть, он проголодался и решил перекусить. Зная его, это требовало чего-то более изощренного, чем открыть пачку хлопьев и упаковку молока даже в час ночи.
Или, может быть…
— Господи Иисусе, — сказала я в пустую комнату. — Послушай себя, Рози.
Я выругалась, понимая, что я не только веду себя нелепо, но и вскочила на ноги, расхаживая перед кроватью, и вот-вот заработаю себе головную боль.
Домофон внизу заревел на всю квартиру, напугав меня и заставив уронить телефон на пол. Экран засветился у моих ног.
Лукас : Это я.
Я оставила телефон на полу, не заботясь ни о чем, кроме двери.
Потому что… он был здесь.
Я подбежала к входу, и когда распахнула дверь, мое тяжелое дыхание не имело ничего общего с моим бегом.
Самое красивое лицо, которое я когда-либо видела в своей жизни, появилось в коридоре через несколько секунд. И мужчина, который каким-то образом стал моим любимым человеком в Нью-Йорке, в стране, во всем мире, направился ко мне.
— Вот почему, — сказал он, улыбаясь своей фирменной улыбкой Лукаса. Яркой и счастливой улыбкой, которая обладала силой выпустить на свободу стаю птиц в моем животе. Так, что моя кожа покалывала, а каждый нерв трепетал. — Я бы не прибежал сюда без приглашения и не появился бы за полночь у твоей двери. Вот почему я хотел, чтобы ты не говорила мне, что скучаешь по мне.
Мое сердце пело.
— Ты сказала, что скучаешь по мне, — повторил он, словно все еще обдумывал мои слова.
И, сама того не желая, не зная как, я бросилась на него. Я бы взобралась на него, как на дерево, если бы не знала, что его нога не выдержит этого. Но я все равно изо всех сил обвилась вокруг него. Вдыхала его, приветствовала его запах, подтянутые мышцы под слоями одежды, которую он носил, защищаясь от холодной погоды Нью-Йорка. Я приветствовала его.
— И это лучшее, что я когда-либо говорила, — сказала я ему, слова вырвались из меня и упали ему на грудь. Близко к его сердцу, где я хотела спрятаться. Затем я сказала что-то, чего, возможно, мне не следовало говорить, но я больше не могла сдерживаться. — Я скажу это снова, если это заставит тебя остаться. Я повторю это сто миллионов раз.
Его руки крепче обхватили меня, долгий выдох согрел кожу моей шеи.
И поскольку он расколол меня, и теперь все выходило наружу, я продолжила: — Я скучала по тебе с тех пор, как ты вышел из этой квартиры, несколько часов назад. И я скучала по тебе долгое время до этого, Лукас.
Грудь Лукаса загрохотала от глубокого рычания, которое потрясло меня от предвкушения, желания, от чего бы то ни было между нами.
Затем его руки обвились вокруг моей талии, и он повел нас внутрь, закрыв за нами дверь. В следующую секунду я была к ней прижата.
Лукас уперся руками по обе стороны от моей головы, прижимая меня к деревянной поверхности.
— Еще раз, — скомандовал он, встретившись со мной взглядом. — Никто никогда не скучал по мне и не нуждался во мне так сильно. Скажи это снова.
У меня пересохло во рту от выражения его лица. Его глаза потемнели, а челюсть превратилась в резкую линию.
— Я скучала по тебе, Лукас. Очень сильно. Пожалуйста, останься со мной. Останься сегодня.
Останься сегодня и каждую последующую ночь.
Его правая рука обхватила мое лицо, подушечка указательного пальца скользнула по моей щеке, к нижней губе, проводя по линии рта.
— Если я останусь... — он закрыл глаза, прерывисто выдыхая. — Я видел, как ты распадалась на части у меня на глазах, Рози. И у меня едва был шанс прикоснуться к тебе. Если я останусь, все изменится. Если я останусь, мы будем трахаться.
Я задрожала при мысли о том, как сильно я хотела, чтобы он выполнил это предупреждение.
— Хорошо.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что услышала, — сказал он, его взгляд ожесточился. — Я уезжаю через неделю, и я был серьезен, когда сказал, что не могу… Моя жизнь разрушена, Рози. Мне нечего предложить. Но я… я эгоист, когда дело касается тебя. Я дам тебе свой рот, если ты попросишь меня. Мои прикосновения, мое тело. Это немного, определенно меньше того, что ты заслуживаешь, но если ты этого хочешь, если ты хочешь меня…