– Тогда, сэр, почему он шлет вам деньги?
– Он шлет мне деньги?
– Мистер Буркхарт, это чистое предположение, но, если вдруг выяснится, что кардиффский Голиаф скорее статуя, чем окаменелость, а изваял ее художник, принадлежащий скорее современности, чем прошлым векам, подумайте, что это будет значить.
– Понятия не имею, серьезно.
– Для создателя или создателей – их законную долю славы.
– И, как обычно, славы будет больше, чем золота, – сказал Буркхарт.
– Неужели покойный Эдуард Залле предпочел бы посмертное богатство и вечное забвение креслу в Пантеоне Великих?
– Я еще молод, мистер Рак. Несчастный Эдуард мертв.
– И вы оставили бы своего друга мертвым, зная способ его воскресить?
– Он останется мертвым, что бы я ни сказал или ни сделал, – ответил Буркхарт. – Что до славы, то она зачастую приходит намного позже последнего земного вздоха. Стоит ли ее подгонять? Скажем, к примеру, после того как Герхардт Буркхарт встретится с Костлявой, потомки обнаружат его дневник, полный странных откровений. До тех же пор найдется много кресел во многих залах, где сытый скульптор успеет примостить задницу.
– Давайте подойдем с другой стороны, – предложил Барнаби. – Что, если золото и слава явятся вместе, вовремя и дополняя друг друга?
– Это уже интересно, – ответил Буркхарт. – Но даже тогда останутся контракты, которые надо выполнять. Обязательства слишком серьезные, чтобы ими пренебречь.
– Здравый смысл подсказывает, что контракты для того и заключаются, чтобы их разрывать. Опрометчивые обязательства можно счесть несправедливым бременем. Представьте, что было бы, если бы такая замечательная газета как «Нью-Йоркский горн», пожелала бы прославить труд блестящего скульптора и одновременно поддержать его материально, не говоря о том, чтобы почтить память и отдать должное его покойному товарищу, – сие пошло бы на пользу не только музе, но и мошне.
– Музе и мошне, говорите? Такая комбинация способна побудить к признанию любого разумного человека. Что до почитания памяти покойного товарища, то определенные похвалы, конечно, уместны, но преувеличивать все же не стоит. Живым, кроме всего прочего, внимание приносит больше пользы.
– Ясно, – сказал Барнаби. – Но вы также должны понимать, мистер Буркхарт, что неуверенность одного открывает путь другому. Когда есть о чем рассказать, об этом будет рассказано рано или поздно. Произнесенное вовремя – новость, имеющая цену. Сказанное с опозданием – ничего не стоящее повторение.
Подойдя к трупу Эдуарда Залле, Буркхарт погладил своего коллегу по слегка подтаявшему черепу.
– Есть у нас что сказать этому человеку?
Вдруг почувствовав в животе позыв, Барнаби Рак спросил, где можно облегчиться. В нужнике за тем самым сараем, в котором вытесывали исполина, он стянул штаны, сел на холодный обод, закурил «Голиафа», взвыл и врезал кулаком по двери с такой силой, что выбил костяшки двух пальцев.
Нью-Йорк, Нью-Йорк, 19 декабря 1869 года
Бен Халл наблюдал, как рабочие подвешивают хрустальную люстру к свежим панелям на потолке хумидора «Саймон Халл и сыновья».
– Похоже на корону, – сказала Лоретта. – Я чувствую себя императрицей.
– Только не спрашивай, сколько она стоит, – попросил Бен.
– Много двойных «Корон», – сказал Джордж Халл. – Еще одна причина принять наше предложение.
– Мне претит сама мысль, – ответил Бен. – Образ потеряет всю свою элегантность.
– Плевать мне на твою элегантность! – воскликнул Джордж. – Я прошу всего-то треть площади. Кому будет от этого хуже? По тому, как все идет, хумидор не откроется раньше февраля. Бен, я слишком много вложил в Голиафа. Чурба пошел на серьезные уступки, когда продавал мне долю. Нам нужно место, чтобы показать исполина публике, пока фальшивка Барнума еще срывает овации.
– «Хумидор Халла» – семейная собственность. Каменный человек – твое личное предприятие. Не думаю, что отец одобрил бы.
– Всяко одобрил бы. Почему нет? Твои строители запросто соорудят вот здесь стену, там – платформу, а еще дальше – отдельный вход. Все это временно. За прокат помещения мы заплатим тебе столько, что хватит на шесть люстр, а на долю от прибыли покупай сколько хочешь элегантности.
– Сколько ты заплатил кузену Чурбе за партнерство?
– Тридцать пять тысяч банковским чеком. Это со скидкой. Я заработаю в два раза больше.
– Под какие гарантии чек?
– Под мою долю в «Саймон Халл и сыновья».
– Ради пустой прихоти ты рискуешь своим будущим?
– Прихоти?! Ты видел очереди у Барнума? Мы заставим его прикрыть лавочку, а сами получим в два раза больше.