Пэйну сообщили о том, что позапрошлой ночью пропала восемнадцатилетняя девушка, которая отправила гневные текстовые сообщения своему возлюбленному. Одна из версий гласила, что Саманта присвоила выручку, чтобы весело провести выходные. Тоже не редкость в Анкоридже.
Но Пэйна эта теория не убедила. Запланированное бегство требовало дальновидной стратегии и немалого опыта. Саманта же представлялась не умудренной опытом девушкой на низкооплачиваемой работе. Пэйн был частым гостем в этом придорожном кофейном киоске и понимал, как мало зарабатывали бариста – преимущественно молоденькие девушки, зачастую работавшие в одиночку, которых летом заставляли надевать бикини. Не очень-то легкая жизнь.
А кроме того, куда могла отправиться девушка-подросток одна морозной зимней ночью со среды на четверг? Погода свирепствовала: чуть больше минус тридцати градусов, снег. В ту ночь Саманта не пользовалась своим пикапом. На нем ездил Дуэйн. Между тем Анкоридж зимой – это не город для пеших прогулок. Саманта просто ушла одна пешком? В этом не было никакого смысла. Если же она отправилась домой к подруге, как написала в текстовом сообщении Дуэйну, полиция уже нашла бы ее там.
Он предложил помощь.
– Спасибо, но у нас достаточно людей, – последовал ответ. – Нам кажется, мы знаем, с чем имеем дело.
Пэйн дал отбой. Во всем этом было что-то не так. Он твердо усвоил первое правило любого расследования. Держать сознание открытым. Не пытаться навязать свою личную точку зрения, не подгонять под нее обстоятельства вероятного преступления.
Он слышал, что полиция даже не оградила кофейню, когда пришло сообщение о пропаже Саманты, и другой бариста все утро обслуживал клиентов. Если киоск действительно был местом преступления, все следы там были уже затоптаны, любые улики уничтожены.
Невероятно, подумал Пэйн. Это ведь основа основ – первые часы расследования самые главные, они дают наиболее вероятные направления для следствия, преимущественно благодаря откровенным показаниям свидетелей. А еще более важно, что сами следователи в максимальной степени любопытны и захвачены, столкнувшись с новой загадкой и новыми людьми. Это задает тон всему, что произойдет дальше. С пропавшими (особенно с детьми, а Пэйн вполне сознательно рассматривал Саманту как ребенка) эти первоначальные моменты, если их правильно использовать, дали бы следователям наилучший шанс найти всех живыми и невредимыми.
Он не хотел лезть не в свое дело, но не смог удержаться. Позвонил в полицейский департамент Анкориджа и оставил сообщение, чтобы потом до вечера ждать ответа.
Наконец в восемь часов телефон Пэйна зазвонил. С ним разговаривала детектив Долл.
– Кое-что изменилось, – сказала она.
За двенадцать минут Стив Пэйн доехал от отделения ФБР в Анкоридже до полицейского департамента. Он был на шесть лет старше Долл и прослужил в бюро уже шестнадцать лет, притом что родился и вырос в Анкоридже, что было редкостью. Большинство местных жителей, подобно той же Долл, приехали сюда из гораздо более южных мест. Пэйн хорошо разбирался в психологии обитателей города. Он понимал, что у здешних полицейских могут быть предубеждения в отношении бедных, неблагополучных людей. Он не хотел увидеть, как дело Саманты положат в долгий ящик.
Внешность Пэйна почти не отражала его темперамента и характера его работы. Никто не смог бы догадаться, что он был агентом по особо важным делам, имевшим отношение к борьбе с наркотиками на протяжении всей карьеры. Мелкие черты лица, хрупкое телосложение. Он выглядел как заурядный бухгалтер. Но при этом был прирожденным следователем. Сам себя описывал как одержимого до маниакальности профессионала, чья преданность делу разрушила его первый брак. Он всегда стремился к совершенству в работе и придерживался кредо сотрудников, занимавшихся расследованиями убийств: делай все правильно с самого начала – есть только один шанс.
В бюро его поддразнивали из-за типичных фраз. «Нет причины не взять паузу», – говаривал он, обнаружив улику или любого рода ценную информацию. «Закон Мерфи сработал». Это когда почти доведенное до конца дело разваливалось по той или иной причине. Пэйн почитал Мерфи своим личным врагом.
Долл быстро посвятила Пэйна в то, что ей удалось узнать к тому моменту. Она только что просмотрела запись с видеокамеры, установленной по распоряжению владельца кофейни, жившего почти в двух с половиной тысячах миль отсюда и увидевшего видео восемью часами ранее. Дело принимало как раз тот оборот, какого опасался Пэйн. Никакого внимания не уделялось подростку, входившему в группу риска. Отец Саманты провел последнюю ночь, безуспешно стараясь дозвониться дочери по сотовому телефону, а затем простоял перед киоском все время, когда дочь должна была отрабатывать следующую смену с 13.00 до 20.00, в надежде, что она вернется.