Быстро вонзив в бицепс живой статуи скальпель, он выдернул металл из раны и отошел в сторону, чтобы присутствующие могли видеть, что происходит. На лице испытуемого не дрогнул ни один мускул.
— Останови кровь, — скомандовал человек в белом халате и взял со стола марлевую салфетку.
Живой манекен стоял не шевелясь, и, казалось, ничего не происходило. Но когда салфетка прошлась по руке, стирая кровавую тонкую полоску, на теле осталась только ниточка разреза, а кровь течь перестала, будто рана образовалась с полчаса назад.
Вновь возглас одобрения пронесся по залу, а ассистент тем временем подошел к следующему испытуемому. Этому были заклеены пластырем нос и рот, после чего ассистент занялся следующим. На этот раз опыт оказался совсем простым: с помощью элементарных команд достигались чудеса гибкости.
— Господа, — обратился к присутствующим хозяин этого необычного шоу, — я хочу особо заметить, что все это делает самый обыкновенный человек. Такой же, как и все мы. Потребовался всего месяц, чтобы то, что вы наблюдаете, стало для него обычным делом. Для этого, как и для развития всех прочих сверхчеловеческих качеств, использованы специальные вспомогательные вакцины, которые облегчают обучение испытуемого.
Четвертому манекену дали в руки пару проводов, после чего человек в белом халате повернул какой-то тумблер. По белому телу прошла лишь волна судороги, а потом поочередно начали быстро сокращаться и расслабляться мышцы. Все это происходило настолько быстро, что сомнений в подлинности эксперимента быть не могло. Через несколько секунд ток отключили, и ассистент вернулся к человеку с заклеенным носом и ртом. Тот стоял как ни в чем не бывало, несмотря на то, что, казалось бы, должен был давно задохнуться. Пластырь сняли — и опять ничего не произошло. Статуя не сделала даже глубокого вдоха, чтобы проветрить легкие.
— Господа, — вновь заговорил председательствующий, — все это, как и многое другое, вы сможете повторить, но уже самостоятельно, выбрав для этого любых испытуемых, которых только захотите. Рекомендую выбирать здоровых и не очень старых, потому что не каждый организм может выдержать подобную нагрузку. Но тем не менее летальный исход исключен даже при неверном выборе. Просто вы не добьетесь ничего, а выбранный человек временно отключится, пока вы его не вернете в исходное состояние. Обо всем этом вас еще раз проинструктируют помощники, которые будут предоставлены каждому из вас. Через месяц, если, конечно, вас удовлетворят результаты проведенного вами эксперимента, я буду рад видеть всех здесь же. До встречи, господа.
У Сакстона Уиллиса выдался на редкость неприятный день. Безрезультатно стараясь сесть за работу, он таскался по всему дому с компьютером, приказывая переставлять его каждые пять минут, пока наконец не очутился здесь, на открытой веранде, выходившей прямо на океанский берег. Лишь узкая полоса садовых кустов и небольшая клумба отделяли человеческое жилище от воды.
На стоящий на веранде стол и перекочевал компьютер Сакстона, но работать сегодня оказалось просто невозможно. Даже в таком живописном месте Сакстон не мог успокоиться, его трясло, и мысли без конца возвращались к одному и тому же. Только бы не сорвалось задуманное, только бы эксперименты, так смело предложенные потенциальным покупателем, прошли успешно. Это, конечно, уже далеко не первый предложенный им проект, но ранее не было ничего подобного масштаба. Ведь, если вдуматься, такое открытие должно потрясти планету. Сильные мира сего, президенты и правители, — все они должны будут считаться с тем, что на этой земле существует Сакстон Уиллис и его маленькая страна — Триана. Конечно, афишировать свою причастность к созданию этого кошмара он не будет. Не совсем же он выжил из ума! А вот попользоваться плодами… кто же откажется? Если только все продумать и не упустить…
Промаявшись таким образом еще добрых полтора часа, Сакстон велел убрать компьютер и накрыть стол, за которым собирался пообедать со своим ассистентом. Теплый ветер обнимал солеными потоками озябшее тело, и Сакстону наконец-то удалось переключиться на какой-то услышанный недавно мотивчик. Теперь музыка, навязчиво повторяясь, вертелась в голове, но это не раздражало, а успокаивало.
Сакстон даже подумал было, что зря он так распсиховался, как девица перед первым свиданием: не съедят, слава Богу, уже давно совершеннолетний. Он прислушался. Шум прибоя ласкал слух и вдруг… Идиллию разрушили тяжелые шаркающие шаги, которые могли принадлежать только одному человеку, а через мгновение послышался и его хриплый, словно надтреснутый голос: