— Моя жена и сын, сэр. Им может понадобиться ваша помощь.
— Как это?
— Моя жена Сара и сын Тоби. Их содержат в пересыльном лагере «Карпентер» неподалёку от Манчестера. Они ничего плохого не делали. Их задержали по ошибке перед самым саммитом. Я пытался их вытащить, но…
Лонг поджал губы.
— Твоя жена ничего не делала?
— Господин президент, она — простой школьный секретарь. Она дочь мэра города. Она много лет ваша сторонница, а моему сыну всего восемь лет. Кому они могут угрожать?
Ненадолго повисла тишина, лишь гудел и урчал двигатель паровоза. Сэм чувствовал, как по шее стекает пот. Лонг пристально смотрел на него. Затем он кивнул.
— Ладно. Запиши их имена вот тут, на планшете, и я проверю, смогу ли вытащить их.
— Господин президент?
— Ну?
— Можете составить официальное извинение? Для того, чтобы моя жена больше не боялась, что её снова арестуют. Вы же знаете, случаются ошибки.
Сэм гадал, не переборщил ли, не сочтут ли его слова угрозой. Однако Лонг улыбнулся и произнёс:
— Должно быть, хорошая у тебя жена, раз ты так рвёшься вернуть её домой. Ладно, будет извинение. Полагаю, ты заслужил, после того, что сделал для меня и для страны. Но мне нужны имена и их нужно будет проверить. А теперь, если не возражаете, инспектор…
Сэм не возражал. Он достал перьевую ручку, нацарапал в блокноте имена Сары и Тоби, едва веря в происходящее. Лонг вырвал листок, отошёл к дальней двери, и выкрикнул:
— Так, сучары, у меня тут для вас работёнка есть, а потом пускай поезд валит нахер отсюда!
Сэм вышел тем же путём, что и вошёл, и едва его ноги оказались на перроне, резкий свист прорезал полуденный воздух. «Фернан Магеллан» катился прочь, а вместе с ним и президент, действующий диктатор, ехал живой и здоровый.
Сэм бросил взгляд на накрытых простынёй телохранителей и вздрогнул, подумав о кровавом месиве на железнодорожных путях. Реджи Хейл, убитый на чужой земле, пытаясь убить главу чужой страны.
Он понимал, что должен сожалеть о произошедшем, пожалеть бедную жену убитого, которая сделала так много, чтобы найти мужа. Однако пока он шёл по залитому кровью перрону, ему было плевать.
Его семья возвращалась домой.
Глава шестьдесят третья
Несколько следующих часов Сэм провёл в кабинете маршала Хэнсона, рассказывая и пересказывая произошедшее самому Хэнсону, Секретной службе и даже замотанному пластырями специальному агенту ФБР Лакутюру. Когда всё закончилось, Лакутюр обратился к агентам Секретной службы:
— Вы слышали, что этот человек рассказал о Хейле и о том, как он сюда попал. Я хочу, чтобы незамедлительно начались аресты. И начать надо с этого твоего соседа-писателя, Такера.
— Уолтер… да он простой профессор, бульварный писатель, и всё, — сказал Сэм.
Лакутюр коснулся пластыря на носу и прорычал:
— Уж это точно, блин. Он соучастник в попытке убийства.
— Сэм, ты знаешь, как всё работает, — вмешался Хэнсон. — Я в курсе, что он — твой сосед, но его надо брать.
Лакутюр взглянул на него и произнёс:
— Скажи «спасибо», что я и тебя не принял, инспектор.
— Знаешь, Джек, а твой нос отлично выглядит. Вот, честно. Хочешь, я сделаю всё, как было?
Лакутюр выругался и пошёл на него, но Хэнсон и двое агентов Секретной службы оттащили его.
— Хорош, хорош, — сказал Хэнсон. — У моего инспектора был тяжёлый день. Уверен, он побеседует с вами завтра, если у вас ещё останутся вопросы. Ладно?
После этого в офисе остались только сам Хэнсон и Сэм.
— Сэм, — произнёс Хэнсон, садясь обратно за стол. — Ты сегодня совершил феноменальный поступок, исторический. Спас жизнь президенту.
— Сказать по правде, плевать мне на президента, — с горечью в голосе проговорил Сэм. — Мне не плевать на тех бедолаг в Бёрдике, и всех остальных. Вот, что у меня на уме.
Хэнсон снял очки, протёр их платком.
— Как скажешь. Слушай, ты вымотан. Пора тебе домой, взять несколько дней отпуска. Потом вернёшься, и мы со всем разберёмся.
Сэм слишком устал, чтобы спорить.
— Конечно. Звучит неплохо.
Едва он подошёл к двери, как Хэнсон окликнул его:
— Ещё одно…
Сэм обернулся и увидел, как в него что-то летит. Он рефлекторно поймал это одной рукой. Он опустил взгляд на кожаный бумажник, раскрыл его. Золотой значок инспектора. А не серебряный исполняющего обязанности.
— Поздравляю, Сэм, — сказал Хэнсон. — А теперь, вали на хер отсюда.
Сэм закрыл бумажник, прижал его к груди и попытался вспомнить, когда ещё этот кусок кожи и металла стоил столь дорого.