— Но, что…
Сара яростно тряхнула головой.
— Поэтому, когда мне приказали подготовиться к прибытию поезда, я подчинилась. И когда мне говорят сдаться ФБР ради великого блага, каким бы оно ни было, я подчиняюсь. Прости, ты, может, мне не поверишь, но я не знала, что всё закончится убийством Тони. И я не знала, что Тони собирался застрелить Гитлера. Я знала лишь то, что он находился в опасности, что он был частью того же, что и я.
— А как же Тоби?
Она бросила взгляд в сторону спальни ребёнка, ярость в её голосе утихла.
— Он храбрый мальчик. Очень храбрый мальчик… Он делал всё, о чём я просила, будь то доставка сообщений или доверие маме, и мне очень хотелось бы, чтобы у него был храбрый отец, на которого он мог бы равняться.
— Ты о чём вообще?
Сара вперила в него взгляд.
— Сам-то как думаешь? Судя по тому, что ты рассказал, по тому, что я читала в газетах, Тони был готов пожертвовать всем, чтобы попытаться убить Гитлера, дабы отвлечь внимание от плана по убийству этого гада Лонга. И вдруг явился ты, и защитил и Гитлера и Лонга. Двух фашистов, уничтожающих остатки цивилизации. Несколько дней назад я тайно встречалась с Тони. Он сказал, что поступает так ради Тоби, и той жизни, которая будет у нашего сына. Ты можешь сказать то же самое?
— Я занимался своей работой? — пробормотал Сэм, понимая, насколько нелепо это звучит.
— У тебя и здесь есть кое-какая работа, Сэм Миллер. — Сара отошла от него, затем обернулась, в её глазах стояли слёзы. — Я переезжаю к отцу, Сэм. И забираю Тоби с собой.
Его бросило в холод, словно всю кровь в венах заменили солёной водой из гавани.
— Надолго?
— На столько, сколько потребуется, чтобы всё обдумать. Мне нужен кто-то, кто участвует в нашей борьбе, кто-то, кто хочет всё изменить, сделать мир лучше. Ты — часть системы, а… а я не хочу жить рядом с таким человеком. Все эти годы ты что-то делал — давал деньги детям-беженцам, искал другой способ попасть в наш подвал, игнорировал самые тупые приказы из Вашингтона, но мне нужно больше.
— Сара, ты должна…
— Пожалуйста, Сэм, — перебила она. — Я чувствую себя виноватой за многое, в том числе и за то, что стало с твоим братом. В данный момент я хочу, чтобы наш сын гордился своим дядей, который пожертвовал всем, и я не уверена, что Тоби будет испытывать гордость, когда будет видеть тебя. И мне это не нравится.
— Значит, переезд к отцу — это решение?
Снова этот взгляд, сверлящий его насквозь.
— Не вижу причин, почему нет. Я всегда доверяла отцу, хотя ты ничего, кроме презрения к нему никогда не испытывал. А ещё я восхищаюсь им. Он всё отдал ради правого дела.
Вот, теперь всё встало на свои места. Визит в магазин человека по имени Рыжий Эрик. Встреча на острове. «Думаешь, ты всё обо мне знаешь, о том, как я думаю, и чем занимаюсь. Нихера ты не знаешь, пацан».
— Твой отец — это твой связной, да? — спросил Сэм. — Это он отдаёт тебе приказы. На людях он добропорядочный член Партии. А внутри он кто-то другой.
— Очень хорошо, инспектор. Вы сами до всего додумались.
Чувствуя, как новый значок оттягивает карман, Сэм не нашёлся, что сказать. А, что насчёт острова Пирс, подумал он, стоит ли рассказать ей об острове Пирс и встрече её отца с матросом?
Нет, это будет выглядеть, как дешёвая месть, и никак иначе.
И вновь он произнёс то, во что не мог поверить.
— Значит, уезжаешь к отцу, к вашему главе сопротивления?
— Пока что.
Сэм слышал всхлипывания сына, оплакивающего разбитые модели, оплакивающего разбитые мечты, которые его отец обещал защищать. «Прости, малыш, — подумал он. — Прости меня, пожалуйста».
— Скажи Тоби… скажи ему, что мне нужно уехать по делам, хорошо? Не хочу устраивать сцен. Скажи, что я всё исправлю.
Сара скрестила руки на груди и ничего не ответила. Сэм подошёл к двери, остановился.
— Ты неплохо разбираешься в том, что мной движет, и чем я занимаюсь, но за последние несколько дней я видел такое, и совершал такое, о чём не могу тебе рассказать, Сара. Важные вещи, которые значат больше, чем ты со своими друзьями можете представить.
— Это с твоих слов, — холодно бросила она.