Голоса, которые он не понимал.
Он взглянул на утоптанный пятачок, на котором нашли труп.
— Кто ты, — произнёс он вслух. — И откуда, блин, ты взялся?
Затем он направился к своему «Паккарду», на ходу почёсывая щёку.
Глава девятая
На ужин была тушеная курица и нечто похожее на домашний хлеб, и пока Тоби рисовал каракули на черновиках из департамента, Сара молча сидела по другую сторону стола и выглядела более бледной, чем обычно. В воздухе раздался приглушённый треск, словно близилась гроза.
Когда она заговорила, в голосе её слышалась вялость, словно она была чем-то озабочена.
— Сэм, вчера ты слишком припозднился с этим покойником. Больше тебе не следует уходить по ночам. Маршал должен дать тебе отдых. Особенно после той драки. У тебя на щеке уже натуральный синяк.
— Не такая уж там была и драка, к тому же вечером партийное собрание, — сказал ей Сэм. — Ты знаешь, каково это.
Сара зачерпнула ложкой немного тушеной курицы. По радио передавали повтор службы прославленного радиопроповедника отца Чарльза Коглина[10] из Чикаго. Коглин говорил с музыкальным произношением:
— Международная финансовая система, которая распяла мир на кресте депрессии, была создана евреями с целью контролировать население всего мира…
Сэм нахмурился. Он презирал проповедника.
— Зачем ты его слушаешь? Я думал, тебе нравится музыка бостонской станции.
— Вчера её отключили. Комиссия по связи забрала у них лицензию.
Проповедник продолжал:
— … от европейской путаницы, от нацизма, коммунизма, и будущих войн между ними, Америка должна держаться в стороне. Сохраним американцев и звёздно-полосатое знамя под защитой Господа.
— Я закончил. Можно мне уйти? — спросил Тоби, затаив дыхание.
Сэм взглянул на Сару и та сказала:
— Да, можешь уйти.
— Спасибо! — Тоби со скрежетом отодвинул стул и выбежал из комнаты. Сара крикнула ему вслед:
— И никакого радио, пока не сделаешь домашнее задание, понял, разбойник?
— Ага!
Когда Тоби ушёл, Сара взял в руку ложку.
— Уверен, что не можешь пропустить сегодняшнее собрание?
— Милая, я и так уже пропустил два собрания подряд. Я не могу позволить себе пропустить третье. Начну пропускать собрания, тогда за мной начнут следить. А начав следить за мной, они смогут обнаружить и твою небольшую благотворительность, так ведь?
— Сэм, я знаю, что мы называем это благотворительностью, но это нечто большее, чем благотворительность, — резко бросила она. — Эта работа… была очень важна для меня. Когда-то она была важна и для тебя. Раньше ты всегда меня поддерживал. Мне не нравится, что ты передумал.
— Я не передумал. Ситуация меняется. И если я пропущу ещё одно собрание, меня внесут в список. А я всё ещё на испытательном сроке. Знаешь, откуда у Тоби взялась та игрушечная подлодка? Безработный пожарный продает деревянные игрушки, потому что кто-то настучал на него за то, что он читает неправильные газеты. Если в следующем финансовом году бюджет урежут, я лишусь работы. Либо вместе с братом буду валить лес, если кто-нибудь узнает о том, что творится у нас в подвале.
— Ни в каком списке ты не окажешься. И ты об этом знаешь. Прекращай, пожалуйста. Ты просто пытаешься меня запугать.
— Не надо быть столь самоуверенной. К тому же, тебе следует знать ещё кое о чём. Сегодня я встречался по отдельности с маршалом и твоим отцом и оба они хотели одного и того же — чтобы я проявлял больше активности в делах Партии, и чтобы стучал, докладывая каждому из них, что делает второй. Разве не здорово? Маршал и твой отец настолько высокого мнения обо мне, что оба предлагают мне стать стукачом.
Сара вытерла руки о фартук.
— Может, тебе следовало бы проявлять больше активности в делах Партии. В смысле, если станция Подземки закроется, мы с друзьями, ну, если бы ты вовремя сообщал нам…
— Ядрёна мать, женщина, мало того, что мой босс и твой отец пытаются сделать из меня стукача, так того же добиваешься и ты со своими незрелыми революционерами и обеспокоенными учителями?
Сара бросила на него суровый взгляд.
— Не смей оскорблять меня подобными обзывательствами. Такие люди, как мои друзья, пытаются изменить мир к лучшему. И я бы хотела, чтобы ты не злился на отца. Мне это не нравится.
— Мне жаль, что тебе это не нравится, но ты же знаешь, каким мудаком он может быть.
— Мудак он или нет, но он пытается помочь своему зятю, мне и нашему сыну. Что не так-то? Ты знаешь, как он помог нам с мебелью, как хотел помочь с оплатой за дом. До сих пор не понимаю, почему ты ему не позволил.
10
Чарльз Коглин (1891–1979) — американский священник и проповедник, популярный радиоведущий в 1930-х гг. Отличался резкими антикоммунистическими и антисемитскими взглядами, являлся ярым сторонником Гитлера и Муссолини.