Наконец, Сэм произнёс:
— Малыш, прекращай немедленно и собирайся в школу, иначе лишишься комиксов на целую неделю. Усёк?
— Но я ничего не делал!
— Думаешь, я не слышу? Всё утро колотишь по ножке стола, прекращай.
— Ладно! — сказал Тоби, сполз со стула и направился в спальню.
— Что не так с пацаном? — сказал Сэм. — Последний месяц с ним одни проблемы. Замечания в школе, кровать обмочил, теперь вот это. Что происходит?
Сара ковырялась в своей тарелке, не глядя ему в глаза.
— Не знаю. Хотела бы знать, Сэм, очень хотела. Знала бы, сказала бы тебе.
— Послушай, Сара, это…
Она протянула руку и коснулась тыльной стороны его ладони. Приятный сюрприз.
— Прости за вчерашнее. Прости, что не рассказала тебе правду. Больше этого не повторится. Но… пожалуйста… эта ночь. А потом всё, клянусь.
— Тони вышел, Сара.
— Что? — Её лицо стало бледным. — По УДО?
— Нет, сбежал.
— О, Сэм. — Она убрала руку. — Вот зачем ты уходил прошлой ночью.
— Он оставил мне сигнал. Кое-что с тех времён, когда мы были скаутами. Уходил встречаться с ним острове Пирс.
Какое-то время она молчала. Затем она сказала:
— Ты же его не арестовал, правда?
— Господи Боже, а ты как думаешь? Поверить не могу, что ты задаёшь подобные вопросы.
Её глаза стали влажными.
— Прости. Просто… я не знаю, что сейчас думать. В школе есть учитель, его сын служит в Национальной гвардии, и его скоро должны повысить. Этот парень нашёл в шкафу в кабинете отца какие-то антилонговские памфлеты, и сдал его. Веришь, нет? Сын пошёл против собственного отца! Всё ради того, чтобы одобрили его повышение.
— У нас с Тони были непростые времена. Мы не похожи на забавных братьев из фильмов с Микки Руни[13]. Порой мне кажется, что он мне совсем не нравится. Но я бы никогда его не предал.
— И что теперь будет?
— Я предложил ему ночлег. Он отказался. Сказал, через несколько дней уедет. Вот и всё… Бляха, есть хоть какая-то возможность отменить сегодняшнего посетителя?
— Нет, я не могу, Сэм. Сам знаешь, как опасно звонить по телефону. Иногда послания передают из рук в руки, через курьеров. Времени нет.
— Можем запереть дверь в подвал.
— И что потом? — спросила она. — Вынудим его ночевать в кустах? Попросим попытать удачи в лагере бродяг? Подвергнем его риску быть пойманным за бродяжничество одним из твоих собратьев-полицейских? Он под моей ответственностью.
— Ладно. Последнее. Насчёт Тони — забудь о нём. Официально, он всё ещё в тюрьме. Кто будет спрашивать — кто угодно, это всё, что тебе известно. Уверен, ФБР или кто-то ещё будут его искать. Ты его не видела, и где он, не знаешь. И всё это — чистейшая правда.
— Вы, порой, удивляете меня, инспектор. Едва я готова сдаться и поверить, что Лонгу удалось соблазнить вас, как вы встаёте и за что-то боретесь.
Сэм подумал о критике Тони в свой адрес и сказал:
— Я скорее поддамся соблазну со стороны вас, Сара Миллер, чем со стороны кого бы то ни было ещё, включая президента. Не забудь об отложенном билете.
Сара выглядела усталой, но довольной, вероятно, потому, что спор из-за ночного гостя закончился.
— О, милый, срок этого билета никогда не истечёт. Вот, я даже покажу тебе, где он хранится.
Она медленно взялась за подол юбки и приподняла его до бёдер. Сэм сунул руку под юбку, коснулся гладких чулок. Он провёл пальцем вверх по бедру. Сара немного поиграла с ним, стиснула бёдра, но когда он провёл пальцем ещё выше, по чулкам и подвязкам, раздвинула ноги. Кожа у неё на бёдрах и, правда, была мягкой, он услышал её резкий вздох, когда провёл пальцем ещё выше и…
Выбежал Тоби с рюкзаком в руках, глядя в пол. Оба родителя выпрямились, Сэм тяжело дышал.
— Прошу прощения за то, что пинал стол, папа. Я готов к школе. И вот. Видишь? Я закончил рисунок. Как думаешь, кто это?
На бумаге был изображён тощий человечек с большой головой. Посреди туловища была нарисована звезда.
— Видишь? Это ты, папа. Нравится?
— Конечно, нравится, — ответил Сэм.
— Мам?
— Голову слишком маленькую нарисовал, — сказала Сара.
Сэм взглянул на свою бывшую чирлидершу.
— А как насчёт сердца?
— Недостаточно большое — сказала она, улыбаясь ему, её взгляд согревал, несмотря на всё, что было прежде. И всё же… Его не покидало ощущение, что всё это, и мольбы и задранная юбка, было всего лишь какой-то игрой. Яркость её глаз не совпадала с яркостью улыбки.