— Пластические хирурги хотели её восстановить. Сделать так, чтобы она исчезла, — он говорит со мной, будто открывая глубочайший секрет. — Я сказал им оставить её. Знаешь почему? — от его голубых глаз всегда было тяжело отвернуться. Сейчас было не легче.
— Почему? — слово кое-как сформировалось на моём зыке.
— Потому что, когда я пошёл туда, сделать репортаж о тебе и роте, я думал, что я — король, — он, вспоминая, грустно улыбается. — Я думал, что это был пик моей игры. Герой, по крайней мере, в сфере журналистики. Вот почему я всё время хотел оставаться с вами, ребята. Я убедил себя, что был таким же отпетым, как и вы, только без униформы, знаешь? — он хмурится, и закрывает глаза.
— Ладно, — я не знаю, что ещё сказать. Разве стоит говорить ему, что мне жаль, что Афганистан разрушил его карьеру? Что то, что мне оторвало ногу подосрало ему её? Меньше слов всегда лучше, как я уже понял.
— Ага, вот что я думал. Пока граната не разорвалась у моих ног. Я ведь замер там, так ведь? — он открывает глаза, и просто смотрит на меня, будто хочет подтверждения тому, что и так уже знает. Я киваю, но не говорю ничего. — Но ты — нет, — почтительно говорит он. — Ты, блядь, даже не колебался. Вообще. — Он смотрит через своё плечо снова, но всем плевать на нас, как и пять минут назад. — Ты спас мне жизнь, — его голубые глаза внезапно выглядят немного темнее, когда его глазное яблоко начинает затуманиваться. — Так что, если я могу вернуть услугу, тебе стоит знать, что я сделаю это.
Он садится ровно и откидывается спиной на стул, глядя на меня, будто мы пара детей, которые устроили состязание.
— Спасибо, — наконец-то отвечаю я, позволяя тому, что он сказал, проникнуть в меня. Второй шанс. Или это уже третий? Так или иначе, он снимает меня с крючка, и это предельно ясно.
— Мы начинаем через пять минут! — произносит бестелесный голос сбоку от нас. Никто из нас не отводит взгляда. Наверное, я не единственный, кто вырос со старшим братом. Эта игра в «гляделки» только для самых опытных и сильных соперников.
— Понял, — Купер так и не отрывает взгляд, даже когда руководит шоу. Стоит уважать такого рода дерьмо.
Наконец-то, я отворачиваюсь. Ну, смотрю через его плечо. Я смотрю на своё прошлое, которое стоит всего лишь в паре футов от меня. Тиффани. Её полные сиськи и пустая голова напоминают мне о всём, что я ненавидел в Капитане Америке, которого, они думали, они знали. Она напоминает мне о всём, за чем я скучаю в Лорен.
— Через пять, четыре, три, две… — человек за камерой не считает последнюю секунду, боясь, что его услышат в эфире. В конце концов, запись вживую.
Пока Купер представляет шоу, я пытаюсь вытолкнуть мысли о Лорен из головы, и сфокусироваться. Если я собираюсь исправить нанесённый ущерб, мне нужно прекратить пускать по ней слюни, и расположить к себе умы и души.
Умы и души. Потому что такие миссии всегда хорошо срабатывали для меня.
— Добро пожаловать на шоу, — Купер прерывает мои мысли, и ровнее садится в кресле. — В последний раз, когда я видел вас, вы были пациентом в медицинском учреждении «Уолтер Рид». Вы учились ходить на своём новом протезе. Единственный раз, когда мы до этого встречались, когда вы потеряли ногу, спасая мне жизнь.
— Спасибо за то, что отдали мне преимущество, — резко киваю я. Не хочу прямо сейчас позволять своему мозгу возвращаться назад, к тому дню. Не тогда, когда я каждый день тяжело борюсь, чтобы отпустить его.
— Кажется, будто вы прошли долгий путь от мужчины, который, как я видел, боролся за каждый шаг в «Уолтер Рид». Вы бы сказали, что уже приспособились к жизни с ампутированной ногой? — он так легко бросает мне этот вопрос, будто мячик для софтбола легонько кинули в перчатку младенцу.
— Думаю, приспособился. Теперь я живу, как обычный американец. Нет ничего, где бы я почувствовал, что моя нога сдерживает меня. Я научился бегать на свой новый протез, и каждый день выбираюсь на пробежку и даже забеги. Чувствую, будто обрёл свою прежнюю жизнь до потери ноги, за исключением одной вещи, — я смотрю на него.
— Какой вещи?
— Я всё ещё не сел обратно на свой байк. Следующим шагом будет именно это. Не могу передать вам, как я соскучился по езде, — я чувствую себя немного расслабленным, пока наша беседа скачет от меня к нему и обратно, словно мячик для пинг-понга.
— Если память мне не изменяет, думаю, у вас были планы вернуться домой после войны и пересечь страну на мотоцикле. Это всё ещё в перспективе? — глаза седовласого ведущего блестят.
— Вам лучше поверить, что на следующей неделе я собираюсь забрать свой байк со склада и сделать несколько коротких заездов по берегу.