— Конечно же, — он улыбается. — Для тех, кто не знаком с вашей историей, я бы хотел запустить видео нашего разговора, и съёмку вашего героического поступка в Афганистане. Я должен предупредить зрителей: это видео — с очень яркой графикой и жестокостью, как и бывает на войне. Я настоятельно рекомендую отослать детей до четырнадцати лет из комнаты, если они сидят рядом с вами, — он даёт свой совет, и делает паузу, снова, не моргая. Я начинаю задумываться, нужны ли ему вообще веки.
— Всё в порядке? — он смотрит за моё плечо на продюсера. Лысый мужчина смотрит на монитор перед собой, и поднимает большой палец вверх.
— Хорошо, значит, люди увидят репортаж, который мы сняли в пустыне. После мы вернёмся к вам, и поговорим о том, что случилось недавно, хорошо? — его брови выглядят так, будто он собирается нахмуриться, но с его ботоксом и макияжем этому не бывать.
— Звучит хорошо. Спасибо, старик.
Несколько членов команды возле нас возятся с ноутбуком на маленьком столике.
— Как видишь, для обсуждения того, что произошло недавно, я собираюсь проиграть часть видео. Каждый видел его, так что нет надобности, смотреть видео полностью. Думаю, семнадцать миллионов просмотров более чем достаточно, — он давится смешком.
Семнадцать миллионов просмотров? Вот сколько людей увидело моё безумие? Цифра кажется такой огромной, такой абстрактной, что я даже не впадаю в смятение. Не могу представить, как выглядит даже тысяча людей, не говоря уже о семнадцати миллионах.
Хотя у меня даже нет времени обдумать это, потому что мужчина за камерой снова нам сигналит.
— Мы возвращаемся, через пять, четыре, три, два…
Андерсон смотри прямо в объектив.
— Добро пожаловать обратно. Я нахожусь здесь, с капитаном Маком Форрестером, и для тех из вас, кто был способен просмотреть всю запись, которой мы только что поделились, очень легко понять, почему прозвище «Капитан Америка» прицепилось к вам. Героизм, который вы показали в тот день, был не чем иным, как отважным поступком супергероя, — его глаза отрываются от камеры, и он смотрит прямо на меня.
Я пытаюсь не скривиться от сравнения.
— Эм, спасибо.
— Например, я хочу поблагодарить вас за службу и отвагу, которую вы проявили, когда началась атака. Наверняка для вас, распространившееся на этой неделе видео с вами на автостраде, после которого, сразу сколько людей по отношению к вам оказалось агрессивно настроенными, стало сюрпризом. — Он потирает большим и указательным пальцем бугорок на ладони. — Мне было противно, когда я увидел заявления о том, что ваши награды нужно аннулировать. Как вы справились с этим нежелательным последствием для Капитана Америки?
Я моргаю, пытаясь оставаться в настоящем.
— Если быть честным, — я громко прочищаю горло, — это имя никогда со мной не уживалось. Оно всегда заставляло меня чувствовать, будто я не почитаю людей, которых потерял в тот день, когда меня сравнивают с Голливудским персонажем. Как я чувствую себя от того, что люди злятся? — я смотрю на свою отсутствующую ногу. — Мне жаль, что я подвёл людей, но больше меня тревожит мужчина, которого я выволок из его же машины, и что напугал его семью и детей, и то, что заставил чувствовать его семью. Они настоящие люди, на чьи жизни я повлиял, и мне очень жаль.
— Думаю, это уместно. Хотя, мне кажется, что вся эта ситуация была раздута. Как показало последнее видео, которым мы только что поделились, вы прошли через большее, чем большинство людей даже сталкивались. Вы настоящий герой. Вы пожертвовали своим здоровьем и безопасностью, чтобы спасти других. А теперь, когда у вас произошла вспышка ярости из-за дорожной пробки, люди требуют, чтоб вы вернули свои медали? У меня каждую неделю бывают такие вспышки! — его непредвзятый репортаж скрывается за его эмоциями. — Все иногда становятся раздражительными. Я собираюсь проиграть немного видео с событиями, которые произошли немного ранее на этой неделе, на случай, если есть зрители, которые его ещё не видели, — он наклоняется вперёд и нажимает «проиграть» на уже загруженном видео.
Ни экране запускается уже знакомый кадр. Я видел кусочки и отрывки этого видео на всех новостных каналах на протяжении всей недели. Обычно, примерно десять секунд — это всё, чего хватало, чтоб я сорвался и выключил его. Всё моё тело покалывало, пока я наблюдал, как я же бил по окну машины мужчины. Странно видеть, как вы сами делаете что-то, чего не помните. Это будто смотреть видео с самим собой со студенческой вечеринки. Кто этот парень? Не помнить события, это кажется сюрреалистичным.
Мы прошли ту часть, после которой я обычно тянусь за пультом. Теперь я с силой открываю дверь, и в панике отстёгиваю ремень безопасности мужчины. Внезапно, мне становится неудобно сидеть на своём стуле, будто я не могу найти на нём места, которое не кололо бы мою кожу. Купер наклоняется вперёд, чтобы выключить видео как раз на моменте, когда парень, который его снял, поворачивается через машину к Лорен и Крису.