Птичка все чирикала. Я поцеловал Еву в бледное теплое плечо.
— Это просто маленький воробушек, — сказала она.
— Нет, — возразил я, — это чудо.
КУРИЛЬЩИК
Дуглас Керчек был учителем двенадцатого класса в старшей школе Святой Агнессы, на углу Западной Девяносто седьмой и Бродвея, а Николь Боннер — его самой выдающейся ученицей. Самая высокая — пять футов и десять дюймов, самая старшая — ей было девятнадцать, и самая умная, с безупречными пятерками, по мнению Дугласа, она не была красавицей — у нее не было очаровательного носика Ронды Фелпс или потрясающей осанки Мередит Бекерманн — но Николь была чертовски привлекательна. У нее была короткая темная стрижка в стиле Клеопатры, и мудрые голубые глаза, а ее последнее сочинение по пьесе «Отелло» заканчивалось такими строками:
Дорогой мистер Керчек!
Прошлой ночью в постели я читала «Страх и ненависть». Это легкомысленное и изощренное самокопание. Думаю, что не настолько люблю наркотики, хотя родители и заставляют меня каждый вечер пить бренди. Они считают это знаком внимания.
Я видела вас вчера в раздевалке, вы переобувались. На вашей лодыжке был синяк. Где вы так ударились?
С уважением,
Николь Боннер
Записка заставила Дугласа призадуматься. Он не любил Хантера С. Томпсона, но Николь написала «в постели» и заметила его ссадину. Это было в стиле Николь — замечать редкие, скрытые качества окружающего мира и привлекать к ним внимание Дугласа. Этот день не стал исключением:
— Яго полон похоти, мистер Керчек, — сказала Джил Экхард.
— Он коварный ублюдок и интриган вроде Макиавелли, — заметила Ронда Фелпс.
— Знаете, какое слово хорошо повторять по нескольку раз? — Николь жевала прядь волос. — «Полоскать». Подумайте, мистер Керчек. Полоскать. Полоскать.
Этим вечером, как обычно, Дуглас возвращался в свою запущенную квартиру. Ему шел тридцать первый год. Жил он один, в пяти кварталах от школы. В его доме было много мексиканцев, которые пили пиво и каждый вечер играли в покер в коридоре рядом с дверью Дугласа. Между собой Дугласа они прозвали Уно, потому что, когда бы он с ними ни сидел, заказывал только одно пиво, а потом раскланивался.
— Уно, — хихикали мексиканцы, — забери наши деньги, Уно!
Двенадцатилетний мальчишка Чьяпас грохотал жестянкой из-под пива.
— Получи свое лекарство, Уно.
Дуглас устало улыбнулся, прогнал их и открыл дверь.
«Полоскать, — повторил он, нахмурясь. — Полоскать».
Съев наскоро приготовленный бутерброд, Дуглас сел проверять сочинения. Он был ответственным преподавателем, носил короткие бакенбарды с пробивавшейся сединой. Еще у него было боксерское телосложение и гарвардский диплом магистра по английской литературе. Ни жены, ни подруги у него не было. Все вышеперечисленное делало Дугласа самой загадочной персоной для женского населения школы Святой Агнессы — как преподавательниц, так и учениц — но Дуглас вел сидячий образ жизни. Он любил книги, был страстным поклонником кино, волосы он подстригал каждый месяц у Чьяпаса, чей отец держал парикмахерскую в соседнем квартале. Дуглас был спокойным и, как он полагал, счастливым человеком. К тому же он был единственным преподавателем-мужчиной в школе Святой Агнессы. Шерил, Одри и Катя, три незамужние женщины из преподавательского состава, соперничали за свидание с ним, но Дуглас не обращал на коллег внимания. У Шерил были поразительные замшевые костюмы, смущавшие Дугласа, два бывших мужа Одри служили в полиции, а Катя, несмотря на длинные ноги и литовский акцент, была жестока с девочками. Таким образом, Дуглас проводил ночи в одиночестве, смотря фильмы, проверяя сочинения и от случая к случаю болтая с Чьяпасом и его компанией. Этим вечером Дуглас только собрался проверять сочинения, как зазвонил телефон.
— Алло, — вздохнул Дуглас. Он ожидал услышать голос матери, которая каждую неделю звонила из Пенсильвании удостовериться, не обвенчался ли еще ее сын.
— Добрый вечер, мистер Керчек.
Дуглас нахмурился.
— Николь?
— Да, сэр.
— Откуда у тебя этот номер?
— Из картотеки в кабинете директора. Как ваша нога?
Дуглас дважды чихнул. Это получалось у него инстинктивно, когда он не знал, что ответить.
— Будьте здоровы, — сказала Николь.
— Спасибо, — поблагодарил Дуглас. Он огляделся вокруг, ожидая, что комната наполнится студентами.
— Как ваша нога?
— С ней… с ней все хорошо. Я ударился о батарею.