— Правда?
На самом деле Дуглас, как немощный старик, поскользнулся в душе.
— Да, правда. Николь…
— Знаете, что происходит с моей лодыжкой, пока мы разговариваем?
— Нет.
— Джон Стэплтон лижет ее. Еще ему нравится грызть мою обувь.
Дуглас недоуменно заморгал.
— Джон Стэплтон домашний и короткошерстый. Иногда он лижет, но чаще кусает.
— Понятно, — произнес Дуглас.
Повисла долгая пауза.
— Джон Стэплтон — это кот, — пояснила Николь.
— Разумеется, — согласился Дуглас.
— Вам нравятся гночи?
Дуглас отложил сочинения рядом на диван.
— Извини, что ты сказала?
— Гночи. Итальянские картофельные клецки. Мы ели их сегодня на ужин. Папа сам готовит их каждый четверг. Это единственное, что он умеет готовить, но у него хорошо получается.
Дуглас закинул ногу на ногу.
— Ну так как? Вам нравятся?
— Гночи?
— Да.
— Да.
— «Да» — значит, что они вам нравятся или что вы понимаете, о чем я спросила?
— Да. Мне они нравятся.
Николь Боннер засмеялась.
— Когда мне ждать предложений из университетов? — спросила она. — Уже почти апрель.
Дуглас почувствовал облегчение, когда сменили тему.
— В любое время. Но ты пройдешь везде. Дело за тобой.
— Я хочу в Принстон.
Дуглас представил Николь, сидящую на кровати в общежитии, читающую и потягивающую сок. Он увидел мешковатый свитер, закрывающий ее запястья.
— Туда собирается Фицджеральд, — сказала Николь.
— Да, — согласился Дуглас.
— Он станет алкоголиком.
— Да.
— Знаете, что Джон Стэплтон приучен к туалету?
Дуглас громко хохотнул. Обычно это случалось в кино, когда он был один и фильм был глупым.
— Приучен к туалету? Что это значит?
— Значит, что он пользуется туалетом, как человек. Он забирается на стульчак, делает свои дела и нажимает на слив. Он чистюля.
— Николь, — произнес Дуглас.
— Это правда, сэр. Отец его целую вечность приучал. Зато теперь у нас нет ни одного лотка. Отец служил в морской пехоте.
Дуглас посмотрел на часы.
— Джон Стэплтон — необычное имя для кота.
— Он необычный кот, — ответила Николь.
— Думаю, что нам нужно заканчивать разговор. Почему бы нам не поговорить завтра в школе?
— Хорошо. Не хотела беспокоить вас в вечернее время.
— Ничего.
— Правда?
— Ну, — произнес Дуглас, — я имею в виду, что ничего страшного. Но, хмм, лучше поговорим завтра.
— Непременно, — сказала Николь и повесила трубку.
Дуглас написал Николь рекомендательное письмо в Принстон. Вот что там было:
Бегает ли она по хоккейному полю, критикует Уитмена или спорит со мной о фильмах Вуди Аллена, в Николь чувствуется непоколебимый дух и великодушная, беззащитная сила воли. Она читает по одному роману каждый вечер, не для того чтобы кого-то поразить, просто ей это нравится. Она собранная, умная и добрая. Если она решила, что ей нужно получить подтверждение какой-то гипотезы, забить гол в хоккейном матче или пригласить определенную музыкальную группу на выпускной, то она своего добьется.
Дуглас гордился своей рекомендацией, тем, что так красочно охарактеризовал свою ученицу. Такого рода тщеславие он себе иногда позволял. Когда дело доходило до жонглирования словами, на бумаге или в разговоре, Дуглас чувствовал в себе дар божий, он всегда знал, что нужно сказать. Именно поэтому на следущее утро после разговора с Николь Дуглас проснулся в расстроенных чувствах. Он десять минут разговаривал с девятнадцатилетней девушкой и при этом был ужасно косноязычен. Ночью ему снилось, что они с Николь босиком гуляют по пляжу. Во сне на Николь было черное бикини и голубая лента в волосах, как у Джеки Кеннеди. А Дуглас был одет в джинсы и футболку из джутового волокна. Каждый раз, когда волны касались их ног, Дуглас отпрыгивал в сторону, крича:
— Берегись ламантинов!
«Нелепо, — подумал Дуглас. — Стыдно». Он надел пиджак и галстук, решив сегодня устроить девочкам внезапную проверочную.
В школе, в учительской, Дуглас заставил себя завязать разговор с Шерил, математичкой в замшевом костюме. Когда прозвенел звонок на урок, Дуглас уверенно вошел в класс.
— Мистер Керчек, — Мередит Беркманн вскочила из-за парты. — Джил хочет пригласить вас посмотреть софтбол, но вы обещали посетить нашу игру «Судьи» против «Властителей», помните?
— Я помню, — сказал Дуглас.
— Подлиза, — повернулась Джил к Мередит.
Мередит смерила Джил взглядом.