Рейчел выбежала из кухни навстречу своему единственному. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.
— Секрет, — кричал ей вслед повар, — вы слышали?
Четыре месяца спустя Рейчел и Джейкоб поженились. Это была царская свадьба. Родственники прибыли из Лонг-Айленда и Вашингтона. Белоснежные розы устилали пол синагоги. Сюзан Март, близкая подруга Рейчел и сотрудница по работе, была подружкой невесты. На Сюзан было платье, подчеркивавшее ее потрясающие ноги, и многие гости про себя отмечали, что она красивее невесты.
На приеме в «Плазе», под чутким руководством обеих Эми, были поданы татарский бифштекс, шампанское, лимонный шербет, а потом гости были приглашены на ужин. Все лучшие люди Манхэттена были там, в том числе и Джун Мадагаскар, сопрано с Бродвея, и Жаклин Хайв, управляющая сиротским приютом, и поразительно высокие мужчины в жилетах. Наступило временное затишье во всеобщем веселье, и Робби Якс, известный комик, взял слово.
— Леди и джентльмены, — произнес Робби, подняв свой бокал со скотчем. — За любовь к лету, за любовь мужей и жен, за любовь к «Катти Сарк» и танцам, за любовь к роскошной груди Жаклин Хайв, за любовь молодых матерей и отцов, за любовь к евреям и звездному небу, за любовь к хорошо сшитым шерстяным костюмам. Но прежде всего за любовь Джейкоба и Рейчел Вольф, храни их Господь… Поднимем бокалы!
Раздалось дружное «горько». Зазвенели бокалы. Начались танцы, все были счастливы, жениху и невесте преподнесли подарки. Они были безупречны. Серебряные ножи и золотые украшения, бутылки вина и произведения искусства. Ничего непристойного, смешного или ненужного: никакого дамского белья, никакой наличности, пластинок с джазом или книг. Все для насыщенной, роскошной жизни.
За все платил Алекс Коэн, зато Шерман был главным организатором и душой вечера. Он успевал везде: впивался зубами в бифштекс, танцевал с дамами, пожимал руку брату Иде, прекращая многолетнюю семейную вражду. А главное, Шерман был счастлив. Никто из бестолковых сочинителей стихов не появился — Шерман опасался, что их будет целая толпа, — никто не пел глупые песенки и не хохотал. Когда вечер закончился, к парадному входу «Плазы» подъехал лимузин, чтобы похитить молодоженов и отвезти их в Адирондакские горы. Наконец появился сам губернатор. Он поцеловал невесту, похлопал жениха по плечу и отвел Шермана в сторону, пошептаться.
Среди всего этого великолепия находился Джейкоб Вольф, двадцати восьми лет, новобрачный и растерянный. Джейкоб сидел во главе стола рядом с Рейчел и печально смотрел на происходящее. «Плаза» была великолепна, сомнений нет. Еда была тоже великолепна, и освещение, и звуки скрипки, и даже сопливая кузина Джейкоба Люси из Нью-Хейвена перестала казаться по-детски пухлой и болтливой и тоже стала великолепной. Но Джейкоб не был создан для славы. Он знал это всю жизнь. Он улыбался гостям, потому что они желали ему добра, но в его сердце был страх. Несмотря на расхожее мнение, в этих людях не было ничего вычурного и фальшивого. Они были теми, кем хотели себя видеть. Они были богаты, блистательны, образованны и являлись образцами подлинного упорства. Их добродетели смущали Джейкоба. Себя же он считал обычным, простым парнем. Он зарабатывал на жизнь веселыми, глупыми стишками и не собирался бросать это занятие. Он подолгу бродил в Центральном парке, не потому что наслаждался природой или поддерживал спортивную форму, а от нечего делать. Он выбрал Рейчел в жены, потому что она легко сдалась. Она подошла к нему в «Дюранигане», и с помощью языка тела и обычного языка дала понять, что доступна. Они встречались месяц, и Рейчел могла развеселить Джейкоба. У нее было манящее тело, хотя они и не спали до медового месяца, и Рейчел была равнодушна к его стихам. Ко всеобщему облегчению, Джейкоб сделал ей предложение. Она тут же согласилась, и вот они здесь.
Или все не так, рассуждал Джейкоб, наблюдая за приемом в свою честь. Может, власть и уверенность, так изысканно сверкающая в гостях, тихо дремлет и в Рейчел? Джейкоб жил в Примптоне на Западной Восемьдесят Второй улице и рассчитывал, что после медового месяца Рейчел переедет к нему. Но надолго ли ее хватит? Может, от замужества она ожидает волшебства: переезд в Аппер-Ист-Сайд, билеты на «Кармен», папайю на завтрак. Что, если она внезапно решит перебраться в Калифорнию? Или пожелает устриц? Или захочет поговорить о Черчилле?
Рейчел сжала руку Джейкоба.
— Ты чем-то обеспокоен?
— Нет, — ответил Джейкоб.
— Не обманывай. Перестань нервничать.
Джейкоб взглянул на жену. На ее блестящее платье, разрез глаз, некрасивые брови.