Государственный университет".
Такое мнение возникло потому, что в 1882 году уходящий губернатор-республиканец Калифорнии, разбогатевший на судоходном бизнесе, назначил Стэнфорда членом Совета регентов Калифорнийского университета, органа, осуществляющего управление университетом. В 1883 году к власти пришел демократ Джордж Стоунман, и хотя у него были связи со Стэнфордом еще со времен коррумпированной железнодорожной комиссии штата, он отменил назначение. Это был первый подобный случай, и в последний раз еще 125 лет назад. "Несколько дней мистер Стэнфорд выступал в качестве члена регентского совета штата", - писал Дэвид Старр Джордан сенатору США от штата Массачусетс.
Он был очень удивлен, обнаружив, что этот совет игнорировал рекомендации президента университета и вообще был склонен относиться к кафедрам университета как к личным "трофеям". Это заставило мистера Стэнфорда усомниться в том, что, если он учредит Калифорнийский университет, будет разумно отдать его в руки политического совета регентов.
Разумеется, Стэнфорд также не смог бы полностью контролировать любое новое учреждение, которое он мог бы создать под эгидой государства.
Сначала Стэнфорд видел школу, которую он назовет в честь своего покойного сына, как технологическую академию. "Я думал открыть школу или институт для инженеров-строителей и инженеров-механиков на моей территории в Пало-Альто", - сказал он одному из служителей церкви во время своего скорбного возвращения в Америку с гробом сына. Не отбрасывая идею преподавания таких дисциплин, как история, английский язык и философия, Стэнфорд в то же время неоднократно давал понять, что его приоритеты были такими, какие он считал утилитарными. Свои речи на эту тему он обычно начинал с замечаний по поводу многочисленных заявлений о приеме на работу, которые, по его словам, он регулярно получал от выпускников высших учебных заведений: "При осмотре я узнавал, что, хотя знание греческой и латинской логики и метафизики может быть основательным, в практическом плане они беспомощны". Эти заявления, конечно же, были окрашены его собственной неудачей в получении формального образования. Стэнфорд, так и не сумевший перестать пропагандировать собственное шаткое чувство собственного достоинства, также неправомерно пытался приписать себе заслугу в разработке концепции предоставления технического образования наряду с более традиционными учебными программами: "Тогда я задумал идею университета, из которого молодые люди могли бы закончить, полностью подготовившись к жизненной битве, в каком бы направлении ни устремился их вкус". Вкус Лиланда Стэнфорда обычно устремлялся к деньгам. "Насколько я мог судить, вся концепция губернатора Стэнфорда относительно строительства университетов была чисто материальной", - писал президент Колумбийского университета президент Николас Мюррей Батлер в своих мемуарах. "Он считал, что за деньги можно купить все, что угодно, и мог сделать все, что угодно, и был одновременно огорчен и удивлен, когда обнаружил, что иногда это не так". Батлер заявил, что после попыток привлечь президента Корнельского университета, а затем Массачусетского технологического института к руководству новой школой в Пало-Альто, Стэнфорд обратился к нему. Батлер встретился с Лиландом и Дженни в Нью-Йорке, где нашел пару "самой приятной и самой интересной". Они предложили ему должность с годовым окладом в 10 000 долларов. "У меня перехватило дыхание, ведь я только недавно получил повышение в Колумбийском университете с должности преподавателя за $1200 до должности адъюнкт-профессора за $3500". Стэнфорд повысил ставку с $10 000 до $15 000, а затем $20,000. Батлер отказался. "Я глубоко убежден, что он считал меня сумасшедшим".
Батлер вспоминал, что ранее Стэнфорд встречался с президентом Гарвардского университета Чарльзом Элиотом. "Пересекая двор, - писал Батлер, - губернатор Стэнфорд остановился и, широко взмахнув рукой, спросил у президента Элиота: "Сколько будет стоить повторить все это?"". Элиот ответил, что настоящая ценность учреждения заключается не столько в его зданиях и территории - оборудовании, - сколько в его истории, традициях и достижениях". Батлер позвонил Лиланду и Дженни. Рассказ Элиота от первого лица был гораздо более дипломатичным и свидетельствовал о непоколебимой приверженности Лиланда Стэнфорда семье. "Мистер Стэнфорд действительно преследовал две цели", - вспоминала Элиот позже. "Он хотел, чтобы на сайте был построен памятник его погибшему мальчику; но он также хотел, чтобы было что-то, что заинтересовало бы его жену до конца жизни и дало бы ей надежное удовлетворение".