Герберт Нэш, который начинал как репетитор Лиланда-младшего, но остался со Стэнфордами надолго после смерти мальчика и стал доверенным лицом семьи на десятилетия, дает больше информации:
Сомнительно, что он когда-либо полностью доверял кому-либо. . . [Даже в самых близких отношениях есть невысказанная сдержанность, отдел мыслей и бытия, не раскрытый полностью, что приводит самых близких друзей к неотразимому выводу, что предел его доверия контролировался самым разумным образом.
За долгие годы их совместной жизни в тесном кругу Нэш писал: "Я видел, как его не трогали ни великие катастрофы, ни великое счастье. Добрая и злая судьба, кажется, влияют на него одинаково - или, скорее, кажется, что они не влияют на него". И далее: "Сенатор Стэнфорд - человек, о котором я могу сказать, что у него нет близких друзей", добавляя: "Я имею в виду, что у него нет тех личных друзей, которые есть у большинства из нас".
Хьюберт Хау Бэнкрофт, знаменитый историк Запада XIX века, рассорившийся со Стэнфордом, все же отметил склонность барона-разбойника замыкаться в себе, столкнувшись со своим богатством и славой. Однажды, отмечает Бэнкрофт, клерк из местного бизнес-справочника пришел в нью-йоркское представительство Southern Pacific, чтобы собрать кое-какую информацию. Не узнав великого человека, клерк спросил Стэнфорда о его профессии.
История более успешно улавливает проблески Джейн Лэтроп Стэнфорд, но не слишком удачно. Иногда ее изображают святой, иногда - боевым топором, но слишком часто - двухмерным персонажем. Обычное публичное описание Дженни в газетах ее времени звучало так: "Прекрасная за все женские качества". Берта Бернер, обычно хвалящая ее, вспоминала, что "миссис Стэнфорд стала управлять людьми благодаря своему богатству, и никакая корона или титул не сделали ее власть более абсолютной". Бернер, писавший с любовью и уважением, добавил: "Она очень свободно высказывала свои мысли, и обычно люди, казалось, боялись возражать ей в чем-либо".
"Миссис Стэнфорд остается особенно загадочной личностью", - заключила писательница и бывший архивариус Стэнфордского университета Роксанна Нилан.
Ее образ удивительно податлив, в то время как реальность остается неуловимой. Она кажется не совсем человеком. Отчасти это объясняется тем, что и Лиланд, и Джейн Стэнфорд завуалированы в баснях об основании и непростых первых годах существования Стэнфордского университета. Они являются неотъемлемой частью тщательно контролируемого общественностью образа учебного заведения, которое олицетворяет себя такими терминами, как "новаторский", "инновационный" и "прогрессивный".
Хотя многие письма Дженни сохранились и были отсканированы, есть основания полагать, что у нее был более интимный и откровенный дневник, который она уничтожила позже, как и большую часть переписки своего мужа, что вызывает дополнительные вопросы о том, что она не хотела знать.
Многие считают Дженни "эмоциональной", впадая в усталый женский типаж, как это сделал сомнительный доктор Уотерхаус, предположивший, что ее смерть была результатом "истерии". Возможно, более уместно заменить слово "эмоциональная" тем, что она часто сочувствовала, обычно была эмфатичной и неизменно напряженной. Никто из тех, кто внимательно читает ее немалое количество сохранившейся переписки, не может не видеть, что Дженни Стэнфорд была оставлена без особой подготовки, и поэтому вполне понятно, что она металась от одного действия к другому, убирая его. Но надо сказать, что свидетельств откровенного двуличия почти нет. Ее искренность, независимо от того, было ли ее поведение ровным или неровным, горячим или холодным, правильным или неправильным, была достаточно постоянной. Последние годы ее жизни в качестве вдовы пришлись на десятилетие бушующего моря в большом бизнесе, когда она создала крупный университет и управляла огромным поместьем, охваченным волнениями, прежде чем ей стало казаться, что она направила корабли в гавань, и это очень большая ее заслуга.