растратили большую часть своих доходов: Stanford Brothers, которая в то время находилась под управлением Лиланда, иногда брала векселя вместо денег. В результате Лиланд оказался обладателем самого большого количества акций шахты. Старший партнер компании сказал Стэнфорду, что уверен, что тот сможет добиться успеха, если будет правильно управлять предприятием. Стэнфорду нечего было терять - он держал ничего не стоящие бумаги, а ему причиталась солидная сумма. Партнер по шахте и Стэнфорд заключили сделку: если партнер сможет вывести шахту в плюс, Стэнфорд будет платить ему зарплату и предоставит третью часть акций. Надеясь начать все с чистого листа, они сменили название на "Шахта Линкольна", и партнер приступил к грязной и сложной работе. Почти сразу же он начал зарабатывать для Стэнфорда тысячи долларов.
Семьдесят лет спустя сын партнера по шахте, У. Э. Даунс, вспоминал, что тогда роли поменялись местами. Дальнейшие события еще больше осветят черты Стэнфорда, которые будут характеризовать его до самого конца.
В то время Стэнфорд "испытывал острую нехватку денежных средств. Он много занимал у моего отца [партнера по шахте] и одно время был должен ему 90 000 долларов", которые Стэнфорд согласился вернуть акциями шахты. Примерно тринадцать лет спустя, когда Стэнфорд жил очень богато, "пришло время выполнить свое обещание, [и] Стэнфорд предвидел, что передача ему (акций) оставит его менее чем с большинством акций и, следовательно, без абсолютного контроля". Даунс "добровольно" отказался от своего права на две акции, что позволило Стэнфорду гораздо позже продать шахту, которая принесла ему безбедную прибыль $300,000. Это был последний раз, когда Стэнфорд вошел в горнодобывающий бизнес в качестве инвестора-ангела, но это было единственное известное предприятие, которое прошло успешно.
В 1859 году соблазн заняться горным бизнесом возрос в геометрической прогрессии. Все началось в начале того года, когда небольшая группа старателей, один из которых слыл болтуном, рыскала в верховьях каньона неподалеку от границы с Калифорнией, рядом с горным поселком в Неваде, который позже превратился в убогую туристическую ловушку Вирджиния-Сити. В этих иссушенных пустынных холмах уже более десяти лет собирали скудные крупицы золота. Вместо этого группа старателей обнаружила большое количество того, что они назвали "черным песком", но для более проницательных глаз это был густой индиго. "Они проклинали и отбрасывали в сторону тяжелый синеватый песок", - говорится в исследовании, проведенном Невадским университетом.
Бюро горного дела и геологии. Когда в июле следующего года пробирная палата в калифорнийском городке Грасс-Вэлли проверила материал на наличие золота, пробирщик поднял голову и объявил, что "голубой материал" на самом деле тоже имеет не малую ценность. На самом деле это было серебро. Одного из старателей, наиболее известного до тех пор своим хвастовством, звали Генри Комсток; они наткнулись на один из самых богатых приисков в истории, который навсегда останется известным как Комсток Lode.
Некоторые калифорнийцы, в частности выносливый, малообразованный мужчина средних лет родом из Миссури, работавший тогда на участках в окрестностях Грасс-Вэлли, вложили значительные средства в Комсток. Говорят, что одержимость Джорджа Херста горным делом зародилась еще в юности. Легенда гласит, что коренные американцы в округе Франклин штата Миссури называли его "Мальчик, который говорил с землей" (Boy- That-Earth-Talked-To). Его состояние Bonanza King, полученное на серебряных и золотых рудниках, открыло дорогу его единственному ребенку, Уильяму Рэндольфу Херсту, чтобы он мог свободно тратить деньги на газету в Сан-Франциско под названием Examiner. Однако настоящая слава пришла к сыну, когда молодой калифорниец купил "Нью-Йорк морнинг джорнэл" и начал войну с Джозефом Пулитцером, который, по иронии судьбы, заработал свои деньги в Миссури. Набитый табаком, грубоватый отец Джордж Херст и все более сомнительный Лиланд Стэнфорд однажды пересекутся.
Вместо того, чтобы размышлять о том, что им не повезло, Хантингтон, Хопкинс и Крокер - и снова Стэнфорд, шедший сзади, - согласился, что они смогут извлечь максимальную выгоду, если не будут заниматься самими рудниками, а будут обслуживать их, как они уже давно делали с финансовым успехом. Комсток Лоуд стал еще одной картой в растущем гамбите группы по строительству трансконтинентальной железной дороги. Властная элита Восточного побережья, уже обеспокоенная тем, что изобилие калифорнийского золота не может быть надежно привязано к Союзу, утверждала, что трансконтинентальная железная дорога свяжет новый штат с остальной частью страны. Четыре калифорнийских соратника подкрепили этот страх, отметив, что то же самое относится и к Комстоку. Это оказалось сильной игрой.