Но три тысячи миль на запад обещали чистый, освещенный солнцем шанс на процветание и собственность для тех, у кого хватит смелости. Именно здесь в историю вступает первый американский предок Лиланда Стэнфорда.
О Томасе Стэнфорде известно немного, кроме того, что он пересек запретный океан, несмотря на пугающе трудное двухмесячное путешествие на запад на маленьком, тесном деревянном парусном судне. На другом конце холодной и капризной Атлантики он высадился на пугающих неизвестных просторах Северной Америки.
Томас Стэнфорд прибыл в Конкорд, штат Массачусетс, в 1644 году, всего через двадцать четыре года после высадки "Мэйфлауэра" и через два года после начала самой известной из повторяющихся гражданских войн Англии.
Если бы они покинули Британию в основном из-за того, что их религиозная ортодоксия противоречила догмам 134-летней Англиканской церкви, то одной только бойни Великого восстания было бы достаточно, чтобы подтолкнуть Томаса к эмиграции. Первые европейцы в город Конкорд прибыли всего за девять лет до Томаса Стэнфорда. Эти дюжины английских семей нашли землю, густо поросшую каштановым дубом, красным кедром и колючей кедровой сосной. Водно-болотные угодья усеивали местность, наполненную всевозможными крошечными существами, пировавшими на человеческой крови. Пилигримы купили около шести квадратных миль у коренных алгонкинов, которые, как говорили, были дружелюбны.
Как будто Томас Стэнфорд и без того не сталкивался с поразительными трудностями, колониальные записи свидетельствуют о том, что он был слеп - есть два документальных упоминания о его незрячести, но ни одно не объясняет, как это произошло и какие страдания это должно было причинить.
Конкорд, конечно же, в 1775 году станет местом первой битвы за независимость, а сегодня с гордостью называет себя местом рождения Американской революции. Более чем через сто лет после того, как слепой, но целеустремленный Томас Стэнфорд жил в Конкорде, его правнук, Абнер Стэнфорд, служил в Континентальной армии в звании капрала. Его вдове пришлось бороться, чтобы получить небольшую пенсию, которая ей полагалась. Стэнфорды, будь то по рождению или по браку, привыкли к борьбе.
Их сын Лайман, продолжая стремиться к независимости и простору для роста, снова переехал на запад, в американскую глубинку в семи милях к северу от Олбани, штат Нью-Йорк. В конце революционных 1700-х и начале бурных 1800-х годов эта новая граница тоже была захламлена дикими лесами, изобилием дичи и тучами комаров в неспокойные летние месяцы. Зимой здесь обычно выпадает целый ярд снега, а реки, пруды и озера сильно замерзают. Выжившие люди тщательно следили за своими кладовыми, чтобы они и их оставшиеся в живых дети не замерзли, сжигая многочисленные вязанки дров, которые они вручную рубили, складывали и выдерживали в часто удушающе жаркие и влажные летние месяцы. На долгую глубокую зиму заготавливали консервы из горлянки, свинороя и дикого лука-порея, известного как рампа. Кролика, тетерева и, конечно, оленя вешали, солили, коптили и вялили.
А еще здесь были пиво и виски, чтобы согреться и, возможно, немного укрепиться, чтобы противостоять промозглости, холоду и темноте. Тогда, как и сегодня, здесь зарабатывали настоящие деньги.
Лайман Стэнфорд, чья жена Бетси происходила из рода, включавшего фамилию Леланд, управлял таверной "Бычья голова" на Тройской дороге в месте, которое тогда называлось деревней Уотервлиет, но вскоре было поглощено Олбани. Есть основания полагать, что он помогал строить дорогу.
Длина дороги составляла шестнадцать миль, поперечник - сто футов, с каждой стороны шли тропинки шириной в шесть футов, все они были затенены тополями и, что самое невероятное, по ночам освещались серебряными лампами. Естественно, за пользование дорогой нужно было платить пошлину. Дорога приносила богатство тем, кто по ней шел, хотя и не так много, как тем, кто ею владел. "В то время это было большое событие", - вспоминал много лет спустя старший брат Лиланда Стэнфорда.