Другой ученый позже показал, что железные дороги, напоминая то, что происходило на последних этапах золотой лихорадки, стали ведущей силой, приведшей американцев "от преимущественно самозанятых собственников к крупным корпорациям, управляемым наемными менеджерами". Дополняя работу Чандлера, он писал, что "Позолоченный век ознаменовал значительное усиление влияния бизнеса в Америке, соответствующее появлению современной корпорации
форма собственности", первой такой отраслью стали железные дороги. Роль Лиланда Стэнфорда в этих исторических, вызвавших землетрясение явлениях не имела и не имеет себе равных.
В конце концов, Стэнфорд тоже был смят и раздавлен той смутой, к созданию которой он приложил непосредственную руку.
Разногласия между "большой четверкой" начали проявляться в напряженные последние месяцы и дни перед скреплением двух трансконтинентальных линий на вершине Промонтори в 1869 году. Трения между Лиландом Стэнфордом и Коллисом Хантингтоном проявились именно тогда, и хотя в последующие годы они то усиливались, то ослабевали, их глубинные причины так и не были полностью устранены. Как вирус, прячущийся в нервных окончаниях или исходном коде, он ждал только удобного случая, чтобы вновь вспыхнуть с новой силой. Неуклюжее, но успешное восхождение Стэнфорда в Сенат США создало такую возможность.
Произошло то, во что часто ввязываются те, кто стремится к власти, будь то в политике, бизнесе или других видимых иерархиях. Драмы часто разыгрываются за занавесом, и зрители слышат лишь некоторые звуки и, возможно, притопы. Однако амбициозный спектакль Стэнфорда потребовал такой степени предательства и контрпредательства, которую невозможно было полностью сдержать за кулисами.
"Я не боюсь своих врагов, - знаменито заметил судоходный и железнодорожный магнат Восточного побережья Корнелиус Вандербильт, - но, ей-богу, надо быть осторожным, когда попадаешь в число друзей".
Зрелище началось довольно просто: действующий сенатор США от Калифорнии по имени Джеймс Фарли серьезно заболел и не стал претендовать на новый срок в 1885 года.
Законодательное собрание штата в то время контролировалось республиканцами, которые были партией Стэнфорда и не так единодушно выступали против железнодорожного комбината, как демократы. Политическим наблюдателям казалось очевидным, что назначение в Сенат получит сторонник республиканцев Аарон Сарджент. Он уже давно работал в Палате представителей, сыграв первостепенную роль в получении Теодором Джудой ключевых назначений в Конгрессе в начале 1860-х годов, что, кстати, позволило Стэнфорду и компании обеспечить первоначальное финансирование своей железной дороги. Сарджент пользовался безоговорочной поддержкой Хантингтона, и у него не было причин сомневаться, что его друг Стэнфорд также поддержит его кандидатуру. Он ошибся.
У Сарджента, как и у любого влиятельного человека, были соперники, и они были полны решимости лишить его места в Сенате. У них был свой инструмент. Он был тем самым инструментом, который Хантингтон, Крокер и Хопкинс направили на пост губернатора и президента железнодорожной компании, когда им понадобился человек, способный привлечь государственное финансирование для их бизнеса: друга Сарджента, Лиланда Стэнфорда. Это стало очевидным благодаря таким признакам, как писатель, продвигавший Стэнфорда в качестве кандидата на место губернатора. Писатель называл железнодорожного короля "Интеллектуальный Олимп".
Маневры вряд ли были столь любезны: "Мне казалось невозможным, что Стэнфорд может быть лживым по отношению к лейтенанту, который был ему предан", - вспоминал много лет спустя в своих мемуарах политический инсайдер Джером Харт.
Обращение к тщеславию Стэнфорда оказалось неотразимым". Харт не стал ставить слишком тонкую точку в заключении этой истории: "Он пал". А затем, сравнивая Стэнфорда с шекспировскими рассказами о древних римлянах, подкарауливающих друг друга на Форуме, Харт писал: "Великий человек снизошел до того, чтобы принять тогу". Он выиграл работу, но ценой глубокого разочарования Хантингтона.
Стэнфорд, как и много раз до этого в своих непрекращающихся поисках политической власти, настаивал на том, что он не желал сам получить эту должность, а был нанят и согласился только в интересах партии, штата и нации. Без осознанной иронии он сказал репортеру в Вашингтоне: "Я не думал попасть в Сенат, так же как и двадцать пять лет назад стать губернатором".
Таверна "Бычья голова", около 1850 г.
Бар, в котором в 1824 году родился Лиланд Стэнфорд, редко выглядел так празднично. Его повседневная реальность была куда более наглядной в свидетельствах того времени, описывающих этот район как место, где рабочие нового, прилегающего канала Эри получали зарплату, а затем напивались, среди прочих пороков. Предоставлено Институтом истории и искусства Олбани.