Они уже дошли до приемной. Бюргер с облегчением вздохнул, присев на один из диванов.
«Кеннеди спросил меня, о чем я думаю сам, — отметил про себя Ливонас. — Большинство глав министерств лояльны по отношению к Масси, некоторых из них он знал еще по Филадельфии. Они могут и поддержать Масси, если тот решит продолжать борьбу. Тогда Уитмену ничего не останется, как подать в отставку. Все возможно, поэтому мне нечем успокоить Кеннеди».
— Тогда у нас будут проблемы, сенатор. Мы окажемся перед лицом второй гражданской войны. Я не думаю, что нам удастся предотвратить или выиграть ее с таким президентом, как Масси.
И Кеннеди, и Горман побледнели. Ливонас посмотрел на часы. Восемь часов тридцать семь минут. Уитмен находился у Масси уже достаточно долго.
— Боб просил меня зайти в кабинет. Я выйду и позову вас, господа, когда… мы примем решение.
Кеннеди слегка улыбнулся.
— Удачи, Энди.
Ливонас невольно отметил, что впервые за десять лет знакомства Кеннеди назвал его по имени.
Войдя в Овальный кабинет, Ливонас увидел, что Масси сотрясается от смеха. Он стоял спиной к своему огромному рабочему столу, рассматривая Уитмена через высокий стакан, окаймленный серебром. На Масси был зеленый велюровый пуловер и темно-серые довольно помятые брюки. Ливонас подумал, что президент спал прямо в них.
Бэбс в напряжении сидела на диване, наблюдая за происходящим.
Масси развернул стакан с виски так, что теперь вице-президент был виден ему через голубой президентский герб.
— Как насчет выпить?
Уитмен покачал головой; по его лицу пробежала тень негодования. Масси стаканом показал в сторону Ливонаса, виски выплеснулся на голубой ковер.
— А как ты смотришь на это?
— Нет, благодарю вас, господин президент, — ровным голосом ответил Ливонас.
Масси недоуменно пожал плечами и осторожно обошел стол, опираясь о его край; затем он плюхнулся в свое зеленое кожаное кресло и сердито посмотрел на Уитмена.
— Слухи, все это только слухи.
Он взмахнул рукой, только чудом не задев хрустальный графин с виски, который стоял на боковом столике между двумя рядами телефонов.
— Когда я губернаторствовал в Филадельфии, мне даже пришлось нанять одного пройдоху, чтобы положить конец подобным штучкам.
Он снова наполнил стакан и повернулся к Ливонасу.
— А ты, Ливонас, не захотел бы отвечать у меня за слухи?
Масси закашлялся, затем еще раз отхлебнул виски, его глаза сузились.
— Освобождение меня от должности — это ведь твоя идея, не так ли?
— Извините, господин президент, — резко заметил Ливонас. — Я полагаю, что вы не способны дольше выполнять обязанности, возлагаемые на президента.
Масси снова потянулся к графину.
— Ты у нас без права голоса, малыш, — грубо оборвал он. — Не твоего ума дело.
Бэбс встала и быстро подошла к мужу. Она осуждающе посмотрела на Уитмена, затем наклонилась к Масси, помогая ему встать.
— Наша дискуссия зашла слишком далеко, нет смысла ее продолжать.
Масси отстранил ее и наклонился вперед, упершись ладонями о стол. Он с негодованием смотрел на вице-президента.
— То, что вы мне рассказали про Де Янга, это такая сказка про белого бычка, каких я еще не слыхивал. Заговор! Я не удивлюсь, если выяснится, что эту утку пустил сам Де Янг. А я теперь должен выть волком и выставлять себя дураком. Вам бы хотелось этого, не правда ли?
Бэбс попробовала перебить его:
— Том…
Уитмен прервал ее.
— Прошу вас принять во внимание, господин президент. У нас есть основания полагать, что уже через несколько дней конституционный съезд, которым заправляет Де Янг, узаконит право штатов на отделение. В этом случае Калифорния и другие западные штаты немедленно отделятся, и Винсент Де Янг создаст Западные Штаты Америки.
Ливонас как завороженный наблюдал за тем, как меняется выражение лица президента. Оно налилось краской, губы посинели, на щеках заиграли желваки.
— Ему это не удастся. Я направлю на съезд целый самолет с национальными гвардейцами, и они арестуют его за измену. И весь его заговор полетит к чертям!
Президент немного остыл и стыдливо посмотрел сначала на Уитмена, а затем на Ливонаса. «Он ищет у нас хоть какую-нибудь поддержку», — подумал Ливонас. Но потом с лица Масси исчезла последняя искра надежды.
— Вы считаете, что мне с этим не совладать, да?
Масси снова погрузился в кресло, дотянулся до стакана и сделал несколько быстрых глотков, затем непроизвольно принял позу в подражание Франклину Рузвельту. Он распрямился, выставил вперед нижнюю челюсть, а голову немного поднял вверх. Еще неделю назад такая сцена вызвала бы сочувствие к нему. Сейчас же все выглядело трагикомично.