Фрэнкел отодвинул в сторону бумажник Ливонаса.
— Пусть сие красноречие будет за мой счет.
Когда они вышли на улицу, было еще светло. Фрэнкел спросил:
— А Уитмен собирается выступить против Масси на выборах?
— Ты спрашиваешь, чтобы написать об этом?
— Мне хотелось бы…
— Ничего не выйдет, Гас.
Редакция «Икземинер» находилась в квартале к северу от Пятой улицы, и они машинально двинулись в этом направлении.
— Хорошо, не для печати, — согласился Фрэнкел.
— Конечно, он собирается побороться с Масси.
— И ты думаешь, что Масси сам уступит дорогу?
— Нет, мне кажется, его заставят это сделать.
— Ты собираешься руководить избирательной кампанией Уитмена?
— Не исключено.
Ливонас невольно улыбнулся.
— Я не против провести еще одну кампанию против Де Янга.
Ливонас примостился на подоконнике в кабинете Фрэнкела и просматривал фотографии, сделанные на участке, который они с Гасом когда-то приобрели на Рашн-ривер. Он ни разу не был там с тех пор, как перебрался в Вашингтон.
— Мэри и я скинулись талонами на бензин и пару недель назад съездили туда на рыбалку, — задумчиво произнес Фрэнкел. — Кругом не было никого, кроме местных жителей. Район прямо-таки вымирает. Ни одного туриста.
Ливонас задержал взгляд на фотографии Мэри Скома, которая держала в руках бечевку с нанизанными на нее окунями. Она уже много лет была постоянной подругой Гаса. Их объединяла не только любовь к рыбалке, но и взаимная неприязнь к брачному институту. Именно это, как однажды объяснила Ливонасу Мэри, и удерживало их с Гасом вместе. Энди нечего было ей возразить, ему самому не очень-то повезло с женитьбой.
Последняя фотография запечатлела деревянный домик с застекленной верандой и слегка просевшими ступенями. Уже второй раз за последние несколько часов Ливонас поймал себя на мысли об Эллен и Венди. Как будто все произошло не девять лет, а лишь месяц назад…
Это было четвертого июля, которое пришлось на субботу. Он, Эллен, Венди, Мэри и Гас приехали в их общий домик. Эллен нарядила Венди в голубой сарафанчик с оборками и вышивкой незабудками. Венди с гордостью, как и все маленькие девочки, красовалась в своем наряде. Ливонас уселся на ступенях веранды и протянул ей игрушечного котенка, которого купил по случаю ее дня рождения. Девочка завизжала от радости, увидев игрушку, и побежала к нему, смеясь, размахивая руками и смешно перебирая ножками.
Она уже почти была в объятиях отца, как неожиданно упала. Ливонас сразу повез ее в главный госпиталь морской пехоты. Дорогой Эллен держала Венди на руках, нежно отводила в сторону локоны, спадавшие на бледное личико, и, успокаивая себя, повторяла, что это все от жары. Подсознательно Ливонас чувствовал, что дело обстоит намного серьезнее.
Педиатр, со свисавшим на грудь, подобно ожерелью, черным стетоскопом, сказал им, что у Венди сердечный приступ и что у нее врожденный порок сердца. Просто чудо, что она так долго прожила…
Спустя месяц они с Эллен поднялись на высокий утес и развеяли прах Венди на тихоокеанском ветру. Ровно год спустя они расстались.
Гас догадался, о чем думал Ливонас, и спросил:
— Что-нибудь слышно об Эллен в последнее время?
Ливонас подождал, пока пройдет спазм, перехвативший дыхание, и произнес:
— Я получил от нее летом письмо.
— А мы с Мэри получили от нее открытку на рождество. Она по-прежнему в Женеве?
Ливонас кивнул в ответ.
— Она занимается выпуском пресс-бюллетеня Всемирной организации здравоохранения.
Гас откашлялся и вновь занялся разбором документов на столе. Спустя некоторое время Ливонас посмотрел в его сторону. Фрэнкел всегда был несколько полноват, а сейчас он прибавил килограммов десять. Живот у него еще более округлился.
— Ты, как видно, здорово поправился?
Фрэнкел с шутливой гордостью похлопал себя по животу.
— Самый здоровый толстяк в городе. Пульс — семьдесят ударов, давление — сто двадцать на восемьдесят.
Он покопался в стопке бумаг и протянул Ливонасу какой-то листок.
— Вот, посмотри на результаты медосмотра.
— Всякой гордыне приходит конец, Гас.
Ливонас стал снова просматривать фотографии. «Удастся ли мне тоже съездить в этот домик весной?» — подумал он.
— Куда ты отправляешься отсюда? — поинтересовался Фрэнкел.