16 ДЕКАБРЯ, СРЕДА, 12 часов 00 минут.
Ливонас забросил вещи в свою вашингтонскую квартиру, вышел на улицу, повернул за угол и зашел в ресторан «Биг чиз». В зале на третьем этаже официантка вежливо провела его к угловому столику, который зарезервировала для него Жюли. Он с трудом сдерживал зевоту. За столиком уже сидела женщина, перед которой стояла чашка кофе; она делала какие-то записи в блокноте. «Или я опоздал, или она пришла раньше, одно из двух», — подумал Эндрю. Он посмотрел на часы и решил, что это она пришла чуть раньше.
— Энди Ливонас. Рад приветствовать вас.
Он машинально пожал девушке руку и стал глазами искать в зале официантку, чтобы заказать кофе.
— Кэтлин Хаусман.
Ливонасу показалось, что она кого-то ему напоминает, но так как ему удалось поспать в самолете из Сан-Франциско в Чикаго всего три часа, а потом вообще не довелось сомкнуть глаз, то теперь ему могло казаться все, что угодно. Куда же запропастилась официантка? Наконец, он заметил высокую блондинку с кофейником в руке, которая обычно всегда в это время разносила кофе.
— Большое спасибо, что вы согласились прийти, — бросил Энди, просматривая меню.
— Буду рада помочь вам.
«У нее приятный низкий голос», — отметил про себя Ливонас, отпивая кофе.
— Жюли сказала мне, что вы возглавляете делегацию штата Вашингтон.
Девушка откинула волосы, спадавшие ей на глаза.
— Да, последние полгода. До этого я была просто делегатом, а еще раньше работала юрисконсультом в Сиэтле, в бывшей фирме Боба Уитмена.
«Вот, оказывается, почему, — мелькнуло у Ливонаса, — Жюли отыскала именно ее». Он представлял себе Кэтлин Хаусман совсем иной. Она производила впечатление по-настоящему деловой, а не наигранно благопристойной особы.
Ливонас поставил чашку на столик и в первый раз внимательно посмотрел на Кэтлин. Девушке было лет тридцать, и она выглядела очень миловидной. Вьющиеся каштановые волосы, зачесанные назад, доходили до плеч. Внешне она походила на индианку: тонкие черты лица, высокие скулы и миндалевидные глаза. На Кэтлин был вязаный темно-синий свитер с вышитыми на нем снежинками и широкие вельветовые брюки до колен, которые обычно любят лыжники. Ливонас был уверен, что она надела их, не просто отдавая дань моде.
— Виноват, что помешал вашей лыжной прогулке, — проговорил он.
— Ничуть не помешали, я захватила лыжи с собой. После обеда я хочу пройтись на лыжах до парка Рок-Крик[7].
Кэтлин посмотрела вокруг.
— Я здесь никогда не была. Что вы предлагаете заказать?
— Здесь прекрасно готовят крабов и еще очень хорош луковый суп.
— Попробую крабов.
Ливонас подозвал официантку и заказал девушке крабов, а себе омлет. Он поймал изучающий взгляд Кэтлин, и только тогда вспомнил, что уже три дня ходит в одном и том же порядком помятом костюме.
Девушка взглянула на записи в блокноте.
— Вы хотите узнать о съезде что-то конкретное или мне начать с истории вопроса?
— Думаю, будет лучше, если вы в общих чертах расскажете мне о самом съезде, я довольно мало знаю о нем.
Ливонас с самого начала считал съезд ненужной затеей.
— Постараюсь рассказать обо всем вкратце.
Она подождала, пока официантка налила Ливонасу еще кофе.
— Очевидно, вам известно главное — после последних национальных выборов законодательные органы штатов потребовали, чтобы конгресс созвал конституционный съезд для принятия поправок, касающихся федерального налогообложения. После бурных дебатов конгресс созвал съезд, который работает уже второй год, но ничего существенного не решил. Если, конечно, не считать существенной рекомендацию о поправке к конституции относительно восстановления молитв в школах. Но и по этому поводу делегаты от штата Нью-Йорк обратились в Верховный суд с требованием наложить запрет на съезд за превышение им своих полномочий.
Официантка принесла заказанные блюда, и Кэтлин приступила к еде.
— В настоящий момент съезд — не что иное, как неудавшаяся шутка.
— А что случилось?
— Обычная столичная волокита. Конгресс сделал все, чтобы затянуть открытие съезда и охладить энтузиазм делегатов. Единственное, что, пожалуй, сейчас всех волнует, — это роспуск съезда вообще.
Примерно так он и думал.
— Тогда почему они его не распустят?
Кэтлин пожала плечами.
— Конгрессменам сподручно назначать делегатов съезда на освобождающиеся вакансии, теперь вокруг этого все и вертится. Конечно, быть делегатом весьма престижно. Кроме того, многим из них просто нравится пожить в Вашингтоне.