И вот юнец уже держит AFQT — квалификационный тест вооруженных сил, что проводится при вербовке в армию США для определения пригодности, способностей и грамотности добровольцев. На каждый вопрос дается несколько ответов. Который из них правильный?..
Годен! Капкан захлопнулся. А дальше — пехота, рейнджеры и, быть может, черный берет на голове того, кто прошел сквозь дикую муштру, превращающую человека в солдата, а солдата — в робота…
ЯРЧЕ ДВУХ ТЫСЯЧ ЛУН
На углу Бродвея и 42-й улицы с пожаром неоновых огней, с ярко освещенными козырьками над стеклянными вратами в стоящие впритык кинотеатры, непрерывно крутящие последние боевики, они прошли вдоль облицованного блестящим черным стеклом здания.
— Отделение радиостанции «Свобода», — сказал Бек. — Работая в «фирме», я курировал одно время здесь русский отдел. Не секрет, что все «воины» антисоветской эмиграции работают на деньги и под управлением «фирмы», от великого князя до последнего полицая. Жуткие склочники и рвачи. Про них ходил у нас анекдот: среди русских эмигрантов наиболее популярны следующие американские президенты и в таком порядке — Франклин, Грант, Джексон, Гамильтон, Линкольн, Вашингтон. Почему в таком порядке? Да потому, что Франклин на банкноте в сто долларов, Грант — в пятьдесят, Джексон — в двадцать, Гамильтон — в десять, Линкольн — в пять, Вашингтон — в один доллар. Более солидные купюры эти бедолаги в глаза не видят. А в кассе радио «Свобода» и подавно.
— Продавцы льда, — мрачно заметил Грант. — Но сейчас лед поднимается в цене.
— Это верно. А на этой чертовой мельнице, — сказал Уин, оглядываясь на черное, похожее на морг, здание радио «Свобода», — мои прежние приятели-эмигранты, словно старые клячи с завязанными глазами, скачут под кнутами погонщиков из «фирмы», вертя мельничное колесо, перемалывая в жерновах черной пропаганды правду с полуправдой и неправдой. Власовцы, полицаи, предатели всех мастей. А стоит ли игра свеч? Как заявил один неглупый человек, если выключить «великую машину американской пропаганды», то история будет по-прежнему развиваться своим путем, но не так шумно. Пользы от болтовни «Голоса Америки» на двадцати языках действительно мало, да вреда много, как видно из нынешней небывалой кампании.
— А из тебя, Уинни, — усмехнулся Грант, — вышел бы отличный комментатор «Голоса Америки»: уж больно быстро ты говоришь.
— Есть такой грешок. — Бек рассмеялся. — Как-то, более пятнадцати лет назад, я проверил по диктофону, что говорю в среднем около двухсот слов в минуту. Страшно обрадовался: с такой же скоростью шпарил и мой тогдашний кумир Джон Кеннеди, согласно жалобам его стенографисток. Но ведь дело не в скорости…
«Великий млечный путь» был люден, ослепительно плясал сполохами, оглушительно гремел в сотни децибел музыкой из динамиков.
— Знаю, что, когда у нас нанимали новых комментаторов и дикторов для вещания на СССР из числа всякого отребья, предателей своего народа, мы никогда не напоминали им о судьбе лорда Хау-Хау. Ты слышал про этого англичанина — продался нацистам, вещал из Берлина. Предателя поймали после нашей победы и вздернули. И правильно сделали. А ведь эти проходимцы на радиостанции «Свобода» ничем не отличаются от прохвоста и самозваного лорда Хау-Хау…
— В русском секторе Берлина, — продолжал Бек, — в пригороде Карлсхорсте, я впервые увидел фотографии казненных нацистских преступников. Здорово впечатляет. И Геринга повесили, хотя он успел отравиться… И вот мне пришло сейчас в голову, что, если в фойе радиостанции «Свобода» выставить фотографию повешенного лорда Хау-Хау, весь ее штат разбежится до ленча куда глаза глядят.
— Есть «кока», — доверительно сказал им разодетый как нувориш хлыщ, торговец кокаином.
— Все покупают золото, — справедливо напомнил ему Бек.