Проспал я час-полтора, может, два. Разбудил меня крик жены: «Джеф! Джеф! Помоги!.. Что они со мной делают?!» И тут же услышал вопль Кимми: «Папа! Папа! Папочка!..» Перед собой я увидел четырех незнакомцев.
Он провел рукой по застывшему лицу, судорожно откашлялся.
— Ближе других стоял ко мне около софы и журнального столика здоровенный негр в армейской полевой куртке с сержантскими шевронами на рукаве. Он двинулся, рыча, ко мне, опрокинул столик с журналами и цветочным горшком. Он схватил меня за верх пижамы…
Моя бедная кареглазая Колетт… такая добрая, красивая, мы жили с ней шесть лет душа в душу… Ей было только двадцать шесть лет… Их было четверо, они ворвались ночью в нашу квартиру, зажгли свечи и скандировали: «Убей свиней! Убей свиней!» Двое молодых белых парней с длинными волосами, один негр, тоже совсем молодой, и девушка с распущенными светлыми волосами до пояса, со свечой в руках, а в руках у парней — ножи… Все в протертых джинсах и джинсовых куртках. Безумные глаза… Они зажгли свечи и повторяли нараспев: «ЛСД! ЛСД! Убей свиней! Убей свиней!» Я не верил, не мог поверить, что они способны на убийство…
Что я могу сказать о них? У меня не было времени их рассматривать. Волосы и бороды грязные, нечесаные, мокрые от дождя. Один из белых был шатен с усами, другой блондин. Кажется, он был в перчатках… Шатен повыше, длиннолицый, довольно красивый, а глаза пустые… с меня ростом, в красном свитере с капюшоном. Фигура мускулистая, спортивная. На шее — крест на цепочке, какие-то бусы, кожаный ремешок. Второй с виду итальянец, похожий на хорька. Глаза — гвоздики. Жирные волосы. На них не было верхней одежды — видно, подъехали к дому на машине. Да, второй парень был в серой робе с накладными карманами. Рожа наркомана. Девчонка невысокая, невзрачная, светлая, с веснушками. Глаза тоже выкаченные, безумные, как у ведьмы. Узкое лицо, нос с горбинкой. Противный резкий голос. Мини-юбка, высокие светлые сапоги. Грязно-белая фетровая шляпа с широкими, мягкими полями. Они меня взяли врасплох, я никак не мог ждать нападения — ведь Форт-Брагг не Сайгон, не Ня-Чанг, а главная база американской армии! Я забыл о внутренних врагах, не менее коварных и жестоких, чем вьетконговцы. Когда я их увидел, я подумал, святая простота, что у них что-то случилось с машиной и они постучались за помощью. И вдруг я увидел в их руках ножи. Все во мне застыло. Негр ударил меня моей бейсбольной лаптой по голове. Я ухватился за лапту — она была скользкой, словно от крови. Я отбивался как мог, кричал, ругался, грозил. Вдруг острая боль пронзила мне грудь. Меня ударили в грудь ледорубом. Теряя сознание, я пробил себе путь к софе, к коридору. Кажется, снова я слышал: «ЛСД! ЛСД! Убей свиней! Убей свиней!» Думаю, что я начал приходить в себя, а они, заметив это, снова наносили мне удары ножами, и я опять терял сознание. Я не видел, как убивали моих любимых, не видел…
Очнулся… Болела голова, болела грудь, было трудно дышать. В квартире было темно и тихо. Налетчики ушли… след простыл… Я весь дрожал как в лихорадке, зуб на зуб не попадал… Рваная, окровавленная пижамная куртка была стянута на руки. Я кое-как высвободил руки, с большим трудом поднялся на ноги, потащился по комнатам… увидел Колетт… вытащил у нее нож из груди… Пульса у нее не было… сердце не билось… И у детей тоже… у моих дочерей… Я пошел на кухню — увидел, что дверь закрыта. Передняя дверь тоже была закрыта. Видимо, они пришли с черного хода, со двора, через кухню… В ванной я осмотрел свои раны… одна из них, самая тяжелая, пузырилась при выдохе… я понял, что у меня пробито легкое, левое легкое работает вполсилы… Острие ледоруба прошло в двух пальцах от сердца… Я не верил, не мог поверить, что Колетт, Кристи, Кимми… все они убиты, умерли, мертвы… Я стал звонить, звать «скорую помощь»… звонил из спальни, из кухни… Пытался сделать искусственное дыхание жене — воздух пузырился в ранах на ее груди… значит, легкие пробиты… и детям пытался делать, и тоже… тоже кровь пузырилась в ранах… Кругом — кровища… Вернулся к Колетт, смотрю на ее исколотую ножом грудь и глазам своим не верю… Зачем-то я накрыл ее грудь своей пижамной курткой… Пошел опять к дочкам… Делал искусственное дыхание Кимми и Кристи… все напрасно… Но я не мог посмотреть правде в глаза, поверить, что они убиты…
Машинально бил я кулаком по груди, чтобы заставить забиться остановившееся сердце… зажимал нос, дул в рот, чтобы восстановить дыхание… Сначала — несколько сильных вдохов, затем — глубокие выдохи каждые пять секунд… раз, два, три, четыре, пять — вдох… раз, два, три, четыре, пять — выдох… Нажимал ладонью на грудь — шестьдесят нажимов в минуту… Но воздух выходил из легких наружу, как из дырявых мехов… Это меня убивало…