— Поразительно и то, — после паузы продолжал Крейг, — что в истории болезни говорится: пульс у подсудимого при оказании ему скорой помощи был нормальным — семьдесят восемь ударов в минуту. Вполне нормальным до у него и давление крови: сто двадцать на семьдесят. Температура: девяносто девять, тоже нормальная. Никаких швов не потребовалось. Все это совершенно не вяжется с истерическим его поведением. «Что с моей женой? Как мои дети? — кричал он, а затем вопил: — Они испоганили Америку! Они убили моих детей, мою жену!»
Первым допрашивал его начальник армейского уголовного розыска базы Форт-Брагг Франц Джозеф Гребнер. В своем рапорте он отметил, что соседи Мак-Дональдов ничего ночью не слышали, хотя Мак-Дональд утверждал, что кричала жена, кричали дети и что в их квартире практически не было настоящих следов борьбы. Не было никаких грязных следов на полу, хотя уже неделю лили дожди. Под нажимом сверху Гребнер отказался от этих замечаний, на суд не явился.
Крейг поднял к близоруким глазам новый документ:
— Я хочу впервые огласить некоторые факты из заключения патологоанатома. Здесь говорится, что при исследовании трупа Колетт был обнаружен довольно длинный светлый волос, приклеенный кровью к ее левой ладони, а под двумя ногтями правой руки нашли частицы человеческой кожи. Спрашивается, куда пропали эти ценные находки! Мак-Дональд, как мы видим — светлый блондин. Не его ли кожу нашли под ногтями у Колетт? Вспомним, что на груди его были замечены царапины. Не от ногтей ли его жены?..
Разумеется, адвокат Мак-Дональда неоднократно прерывал прокурора, а судья по его требованию вымарывал «необоснованные утверждения и намеки».
— Извольте, — сказал Крейг, — я буду придерживаться только фактов, ваша честь. Цитирую далее заключение патологоанатома: «При вскрытии трупа был обнаружен убитый несколькими ударами кинжала ребенок мужского пола с первыми светлыми волосами на голове…»
В зале послышались судорожные глухие рыдания: Мак-Дональд обхватил голову руками, плечи его тряслись.
— Показательно, — продолжал Крейг, когда Мак-Дональд взял себя в руки, — что пресса Форт-Брагга и Фейетвилла в одночасье пришла к выводу, что семью Мак-Дональда вырезала банда хиппи мэнсоновского толка. Шериф графства поспешил заявить, что в Фейетвилле поселилось до двух тысяч хиппи, покупающих героин и другие наркотики у солдат Форт-Брагга — самой большой военной базы в США. Шериф, как истинный патриот, поносил коммунистов, стоящих якобы за антивоенной молодежью Америки, растлевающих ее физически и морально. «Это героин убил семью нашего героя!» — витийствовал этот блюститель порядка. Эпидемия страха охватила всю округу. Бойко шла торговля оружием. Черным грозили судом Линча. В Фейетвилл хлынули легконравные девицы. Они бомбардировали Мак-Дональда письмами, предлагая ему руку и сердце. В барах грохотал рок. Город переживал новый бум.
А «бесстрашные» «зеленые береты» срочно вооружались, превратили в неприступную крепость Форт-Брагг, обзаводились злющими сторожевыми псами, покупали новые замки для своих дверей…
Возмущенный шум в зале заставил Крейга прекратить свою речь. Адвокат из Калифорнии назвал речь Крейга «антиамериканской» и начал зачитывать лестные характеристики Мак-Дональда — школьные, принстонские, армейские: «Капитан Мак-Дональд многое сделал, чтобы понизить процент заболеваемости венерическими болезнями на базе… «Триппер — это тот же самострел! — заявлял он. — Еще генерал Паттон требовал ввести смертную казнь за триппер!..»
Сестра Мак-Дональда назвала брата «атлетическим интеллектуалом», вундеркиндом, который избрал карьеру врача, потому что любил все живое и ненавидел смерть.
Подполковник Рон Гаррисон, отвечая на умело поставленные вопросы Кабаллеро, сказал, что Джеф Мак-Дональд — это душа-человек с большим сердцем, что незадолго до налета «голубей» на его дом он подарил дочкам пони, безумно любил жену.
Гаррисон вспомнил, как заливался Джеф слезами в капелле памяти Джона Ф. Кеннеди, когда взвод «зеленых беретов» внес в храм три серебряных гроба. Джеф сидел в первом ряду, слева — теща, справа — тесть… Он сказал ему потом, что не смог сдержать слезы, вспомнив о венчании с Колетт в шестьдесят третьем, когда они были так счастливы… Это верно, что Джеф учился лечить огнестрельные раны на подопытных собаках, но вообще-то он обожал собак и собирался, выйдя генералом в отставку, обзавестись большой фермой в Коннектикуте с уймой лошадей и собак… Но больше всего мечтал он о сыне… Гаррисон признался, что он, зеленоберетчик, действовавший в тылу Вьетконга, восхищался Джефом. Он не только был отличным футболистом, боксером, бейсболистом, но и ученым-хирургом. Как-то Джеф показал ему почетный диплом общества «Альфа Омега Альфа», членами которого избирались лишь самые талантливые студенты-медики. Колетт тянулась за ним, стала заочницей Университета Северной Каролины — она мечтала стать учительницей…