Чарльзу Мэнсону было тридцать пять лет. Незаконнорожденный сын шестнадцатилетней матери-проститутки в Цинциннати, штат Огайо. Пока мать сидела в тюрьме за ограбление, жил с теткой и дядей, религиозными фанатиками, что заронило в него семя изуверства. Потом, с восьми лет, опять жил с матерью-алкоголичкой. Окончил четыре класса. Убегал из школ-интернатов восемнадцать раз. Смылся из церковной школы, но запомнил: рэкет можно построить и на религии. Впервые угнал автомашину. Взял в руки пистолет. Ограбил с корешом бакалейную лавку — понравилось. Взял кассу игорного дома. Ему не исполнилось еще четырнадцати лет. Новый мамин любовник готов был усыновить смышленого парнишку: смел и может пролезть в чердачное окно, в форточку. Вломился с напарником в лавку, взял полторы тысячи долларов. Из этой взятки добрый мамин «дядька» отвалил им полторы сотенных. Еще одна лавка — взяли его с корешом. Выдали «дядьку». В исправительном доме много читал. Блатная романтика захватывала все сильнее. Диллинджер стал его героем, пристрастился к книжкам о гангстерах — Эль Капонэ, Красавчике Флойде, Мамаше Бэйкер, Бонни и Клайде, Лакки Лючиано, Мейере Лански. В шестнадцать лет снова сбежал. Подсчитывал приводы, побеги, как спортсмен подсчитывает очки, баллы, идя к рекорду, к чемпионскому титулу и золотой медали.
«Молодой человек! Поезжай на Запад», — вспомнил он девиз времен Джека Лондона, Брет-Гарта, Ремингтона. Дунул с новым корешом на «дикий Запад» — в Калифорнию. Крал по дороге машины. Дерзко грабил заправочные станции. «Руки вверх! Руки, руки!..» — так было пятнадцать, может, двадцать раз — сколько точно, не упомнишь! Это было самое счастливое, самое романтическое время его некрасивой жизни. И вдруг в штате Юта двух маленьких диллинджеров схватили «копы» и пришили им чужое дело! Нет на свете справедливости! Но потом, когда выяснилась ошибка, выяснилось и другое: романтики нарушили федеральный закон, махнув из одного штата в другой на украденной машине, а федеральные преступления наказуются намного строже тех, что предусмотрены законами штатов. Его посадили в очередной исправительный лагерь вплоть до совершеннолетия. За решеткой он взялся за изучение законов, чтобы покончить со своей малограмотностью, в кратчайшие сроки одолел программу семилетки.
Его удручал его низкий рост. Ровесники почти все были акселератами, а он остался большеголовым коротышкой, хотя накачивал усердно мускулы и был сильнее своих однолеток. «Ничего, — кто-то утешил его, — Цезарь, Наполеон тоже были коротышками». Это его так подбодрило, что он изнасиловал самого высокого парня в лагере, приставив ему к горлу лезвие бритвы. Начиная с этого «подвига», он знал, как ему жить, хотя эпизод этот отсрочил его освобождение. За новые подобные художества его перевели в реформаторий с более суровой дисциплиной. Научился подчиняться, стремясь на волю в девятнадцать лет.
Желая избавиться от своих противоестественных тюремных страстей, женился на девчонке Розали. Но заработаешь ли на семью, прислуживая на заправочной станции?! Жена жаловалась — он ее бил. Снова стал красть машины. Угнал шесть. В одной снова рванул в «золотой штат» — в Калифорнию! Скоро убедился, что золотой он для тех, кто имеет счет в «Бэнк оф Америка», или сады с золотыми апельсинами, или нефтяные поля. «Золотая лихорадка», увы, кончилась задолго до рождения Чарли Мэнсона, хотя отдельные «треснутые котелки», то есть люди чокнутые, еще наживали себе ревматизм, промывая песок в калифорнийских речках, или рисковали сломать шею, копаясь в рытых-перерытых горах с названиями вроде «Последний шанс» или «Похороны».
Через два месяца после медового месяца его снова сцапали за угон украденной «меркюри» из одного штата в другой. Не пошел впрок старый урок. Припаяли три года. А жена затяжелела, на сносях ходит… Сидел в Сан-Педро, в «золотом штате». Восемнадцатилетняя жена произвела на свет Чарльза Мэнсона-младшего. Слез не лил, черствел сердцем, вел счет обидам. А мстить кому? Сначала Розали посещала его каждую неделю, потом пропала. Узнал, что нашла женушка себе другого. Подала, стерва, на развод. Окончательно возненавидел весь мир. В 1958 году освободили условно, на поруки. Куда деваться? Стал сутенером в Малибу. Джуди, Толстушка Фло, Леона. Подделал чек всего на тридцать с лишним долларов, украденный в почтовом ящике, и снова загремел по двум статьям: за подлог и за преступление против почтового ведомства США. Могли упечь надолго за решетку.