Задравший ноги на стол Уинстон Бек понравился Гранту с первого взгляда, хотя он и знал, что первым впечатлениям не очень-то стоит доверять. Иначе столько людей на свете не оплакивали бы первую любовь. Это был длинный и невероятно худой блондин, лицом и фигурой похожий на Линкольна. В нем чувствовалась не только физическая, но и внутренняя сила. Мудрые карие глаза оценивающе смотрели на Джона Гранта. Глаза светлые, честные, ясные. Про такие говорят, что в них светится божья правда. С другой стороны, в разведке или в дипломатии они — дар божий. Внешность обманчива, и из всех ее черт самые большие обманщики — это глаза.
А улыбка у него — как у проказливого фавна.
Не только любовь, но и крепкая мужская дружба может завязаться с первого взгляда. Грант подумал, что давно не хватало ему такой дружбы — с той поры в джунглях близ камбоджийской границы, когда испарилось под вьетконговским огнем нестойкое товарищество, связывавшее «зеленых беретов» команды А-345.
— Кажется, нашего полку прибыло: Филип Эйджи, Фрэнк Снепп, Джин Грин, бывший мастер-сержант Дональд Дункан… Жаль, что мы разбросаны по всей стране, и я тут почти один как перст — под боком у Лэнгли. Ты знаешь Дональда?
— Еще бы! И уважаю за то этого бывшего «зеленого берета», что он больше пятисот дней продержался в тылу Вьетконга, но еще больше за его книгу с первой правдой о «зеленых беретах» на грязной войне. На одной странице книги Дункана больше правды, чем во всем фильме «Апокалипсис», хотя боевые эпизоды в нем показаны бесподобно…
— Надеюсь, что и твоя книга будет бить не в бровь, а в глаз?
— Думаю, что краснеть за нее мне не придется. В ней правда, вся правда и ничего кроме правды.
— Аминь! Если ты читал мой бюллетень, то убедился, что таков и мой девиз.
— Вранья я у тебя никакого не приметил, но нельзя ли поглубже проникнуть в секреты ЦРУ, особенно те, которые вредят делу разрядки и подрывают мир? За последние дни я убедился, что нельзя замыкаться в прошлом. За «зелеными беретами» пришли «черные» — террористы под маской контртеррористов.
— О! — раскинул длинные руки Бек. — Я вижу, мы птицы одного полета…
— Белые вороны, — сдержанно усмехнулся его гость из Нью-Йорка.
— В своем офисе, — сказал Уинстон Бек, — я не говорю ничего лишнего. Службы подслушивания ЦРУ и ФБР работают круглосуточно, штаты их сотрудников, как техников, так и контрразведчиков, раздулись необычайно. А кто платит? Конечно же мы, налогоплательщики. Штаб-квартиры национальных служб «недреманного уха» находятся тут, в столице. Связи с Ай-ти-ти и другими телефонными компаниями хранятся в глубокой тайне. Денег на модернизацию не жалеют. Ныне одновременно прослушиваются десятки тысяч линий, и только малая часть доступна полиции. Аппарат службы подслушивания ЦРУ прямо связан с Лэнгли. Любой, заслуживающий интереса разговор немедленно воспроизводится многоканальными магнитофонами для прослушивания экспертами. Все достойное внимания каталогизируется. Нет такого района страны, куда бы не заползли «жучки» и «клопы». Секретные линии маскируются под военную связь. Полная автоматизация. Стопроцентное подключение ко всем служебным и домашним телефонам лиц, интересующих спецслужбы…
Он коротко рассмеялся:
— Включая меня, конечно. И сейчас, в эту минуту, «большой брат» нас слушает. Я давно пришел к выводу, что все доступные широкой публике детекторы, помогающие находить и вылавливать «клопов», имеющиеся в свободной продаже — вот они, перечислены в этом наставлении, — он протянул Гранту довольно объемистую книжку под названием «Как избежать электронного подслушивания и вторжения в вашу частную жизнь», — не в силах более бороться с государственной техникой. В этом виде гонки вооружений мы, частные граждане Америки, бессильны или почти бессильны. Возможно, мне подкладывают «клопов» те самые клопиных дел мастера, что подкладывали их в уотергейтском штабе демократов по указке Никсона и Хелмса, в номере, скажем, Макговерна или в номере 214 на котором засыпались «призраки».
Он открыл ящик и достал оттуда кучку сверхминиатюрных металлических устройств.
— Вот последний урожай, собранный мною вчера. Примечательно, что вначале слухачи не придавали мне особого значения и ставили в офисе устройства устаревших, уцененных конструкций и выпусков — вот таких. Потом они меня «зауважали» и, «ухаживая» за мной, перешли на более дорогие «подарки». Вот этот «клоп» снабжен малюсеньким радиопередатчиком, транслировавшим мои разговоры по телефону или с посетителями «слухачам» в какой-нибудь комнате в этом доме или соседнем. Или в спецавтомобиле. А передачи сего «клопа» могут приниматься стационарным подцентром или постом. Но теперь ставят такие «клопы», которые могут подслушивать и передавать разговоры во всех комнатах здания. Тогда, — сказал со смехом Бек, — я наклеил особые обои — не радиопрозрачные. Дотумкали, дьяволы. Засек я, — как, это уж мое дело, — что вон из того здания напротив направляют прямо в мою комнату лазерный луч, который, отражаясь от какого-нибудь предмета, от этой пишмашинки, например, позволяет записывать разговоры.