— А по-русски вы еще не разучились говорить? — с тонкой ироничной улыбкою, поинтересовался у Водички мистер Еленин, — или русский уже не в моде?
— Если надо, будем говорить и по русски, — профессионально пропустив издевку мимо ушей, ответил Водичка, — сейчас в Прагу едет много состоятельных людей из Москвы. Прага всегда была привлекательной для русских, поэтому, мы привлекаем в сервис людей со знанием и вашего языка.
— Тогда почему вы говорите со мной по английски? — хмыкнул Еленин.
— Но ведь вы гражданин Великобритании, — дипломатично ответил Водичка, — я лишь соблюдаю протокол.
— А! И вы здесь, мой милый Еленин, — Джордж Соснос с подчеркнутым радушием поднялся на встречу Березуцкому, — не усидели в своей лондонской крепости? Какая смелость! Я в восхищении.
— Ну, я же не могу остаться в стороне, когда пахнет хорошими политическими дивидендами и вульгарными деньгами, — улыбнулся Березуцкий, двумя руками пожимая протянутую ему пятнистую от старческой пигментации ладонь, — и потом, какая уж тут смелость, милый Джордж, здесь я под защитой американской морской пехоты, я личный гость президента Соединенных Штатов, вот у моего учителя Владимира Ленина, вот у того смелость была настоящая!
— Мой хороший друг Арманд Хамсон, тот с Лениным встречался, за то ему Брежнев и благоволил, — улыбнулся Соснос.
— У вас потрясающие связи, — польстил Березуцкий, — а что? Гавел будет? Я хотел перекинуться с ним парой слов.
— Президент приглашал Гавела, но тот сильно болен, — с сожалением в голосе, сказал Соснос.
— Все мы, увы, смертны, — дежурно согласился Березуцкий, и вдруг поинтересовался, — а вы знакомы с Бадри Патаркацешвили? Мой прекрасный грузинский друг, между прочим.
Визит Буша в Чехию завершался большим приемом для представителей демократических сил Восточной Европы, который администрация устраивала в отеле «Мариотт».
И Березуцкий был лишь одним из почти двух сотен в списке официально приглашенных лиц.
— Рад тебя видеть, Майк, — радостно, насколько можно было вообще изобразить радость на библейском лице, приветствовал Боуна Березуцкий, — я вижу, тут собралось интересное общество.
— Да, Борис, — улыбкой ответил на приветствие Майк, — ты знаком с сенатором Маккейном? Я вас познакомлю.
— Мы знакомы, — ответил Березуцкий, — но я буду рад, если ты представишь меня своим молодым украинским и грузинским коллегам.
— Да, разумеется, — кивнул Майк, — вон там, рядом с Бобом Хэлви, ты его, конечно знаешь? Вон, стоят Гиви Бикерия, Слободан Ивонарович и Владислав Каскин, весь цвет молодых демократий.
— Давай не будем, Майк, — добродушно обнимая Боуна за талию, доверительно сказал Березуцкий, — мы с тобой ведь понимаем, что все эти слова про демократию, это только пустые бла-бла-бла. Я деловой человек, меня интересуют только те преференции, что я получу за поддержку твоих, так называемых молодых демократов.
— Ну, ты циник, — хмыкнул Боун, — даже у нас в Белом доме при всем нашем прагматическом цинизме и то принято соблюдать какой-то словесный камуфляж.
— Среди своих это совсем не обязательно, — с полной серьезностью сказал Березуцкий, — здесь все стервятники сюда слетелись, сперва самые сильные первого мяса склюют, потом и тем, что послабее — политической тухлятинки достанется. Ты же все понимаешь, Майки! И ты своих денег на этой поддержке демократий отпилишь, и уж кто-кто, а Джорджи Соснос без своего кусищи в клюве отсюда не улетит.
— Ну и ты, тоже, — дружески похлопав Березуцкого по спине, заметил Майк Боун, — ты ведь известный игрок в этом казино! Ни одной крупной ставки не пропустишь.
— Наша оранжевая революция полностью победила в Киеве, как и ваша бархатная революция роз, — сказал Каскин, чокаясь с Бикерия, — теперь мы могли бы и заняться экспортом наших революций, ну, скажем для начала в Минск, потом в Астану, а потом, и наша главная цель, Москва!
— Да, главные богатства там, — согласился Бикерия, — наши шефы, я имею ввиду сенатора Маккейна, Джорджа Сосноса и Майка Боуна всегда повторяли, что главная цель, это установление демократии в России.
— Эх, немного недожали тогда в девяностом году, — посетовал Каскин, — можно было ввести в Россию морпехов и голубые каски ООН для охраны ядерных объектов, безопасность которых слабое правительство Ельцина не
могло обеспечить, тогда все было бы совсем иначе.
— Ничего, мы еще свое возьмем, — ответил Бикерия, беря с подноса у услужливого официанта в белом фраке новый бокал шампанского, — и выпьем за Америку, господа!