— Це наречена, що? Не бачиш чи що? — ответил морячок, — п'яна в жопу, ці її друзі наречену вкрали і мене караулити попросили, ну я і повартував…
Вася глупо улыбнулся, но протянув руку, дотронулся до покрытой фатою головы и позвал, — Анжелка, это ты, что ли?
Но тут прибежали розовые перчатки с какой-то толпой левых дружбанов и Васю просто оттеснили.
— Выкуп, выкуп! — кричали розовые перчатки.
— Выкуп, выкуп, — вторила толпа дружбанов…
А Вася снова полез через ограждение, прыгать в черную воду.
37
Подобно большинству выросших про советской власти — провинциалов, Казак по жлобски гордился своими загранкомандировками. Это шло еще из его пионерского детства, когда за бугор ездили лишь немногие из небожителей, и когда Коля завидовал тем пионерам — отцы которых — работавшие в заводоуправлении Запорожстали, привозили оттуда из загранкомандировок удивительные джинсы настоящего голубого индиго, и их сыновья потом щеголяли в них на школьных вечерах отдыха на зависть всем остальным пацанам из рабочей «железнодорожки»…
Но как и большинство провинциалов, он тут же и слегка робел этой заграницы, слегка ее дичился — и тут даже гэ-бэшная психологическая подготовка плохо помогала. Все-ж таки «наружка», где он начинал простым «топтуном», это не элита внешней разведки с ее языкастыми парнями, что любого филолога за пояс заткнут.
И тем не менее, лететь с Янушевичем в Давос — Казак счел за великое для себя блаженное благо.
Робость — робостью, но хитрый хохол Колька Казак, если надо, умел показать себя и незаменимым, если что.
— Необходимо продумать все меры безопасности по всем вариантам на все время встречи в Давосе, — сказал Николай, когда Янушевич объявил о сроках их поездки.
— Ну, это твоя работа, — развел руками Янушевич.
— Вы можете на меня положиться не только в вопросах безопасности, — сказал Николай, многозначительно поглядев на шефа.
— Ах, вот оно как! — приподняв брови удивленно гмыкнул Виктор Васильевич, — что ж, я подумаю.
А в Давосе всем думать пришлось. И окажись там Василий Иванович Чапаев, перенесенный туда на какой-нибудь машине времени — то его верному Петьке (этакой обратной реинкарнации нашего Николая Казака) пришлось бы сызнова палить в небо с нагана, призывая всех к тишине, де — Чапай думать будет.
Формально, председатель правительства Виктор Васильевич Янушевич прибыл в Давос на традиционный европейский экономический форум, куда так любили наведываться либералы от новых демократий. Вот и теперь, едва выйдя из присосавшегося к фюзеляжу их самолета гофра, как прямо в Ви-Ай-Пи зоне Янушевич наткнулся на группу явно рисующихся тут завсегдатаев ежегодной тусовки — Хакамаду, Никонова, Рыжкова и еще кого-то из слабо — памятных им по прошлым жизням.
На приветственный жест одного из тусовщиков, Виктор Васильевич лишь слегка изобразил высокомерный кивок, и не желая вступать в какие-либо, даже пустяшные разговоры, попросил Николая подсуетиться насчет максимального убыстрения всех процедур.
— Коля, ты там подшустри, подгони побыстрее машину, нас же должны, в конце-концов встречать, ведь не хрен собачий приехал и не конь в пальто, — недовольно пробасил Янушевич.
Истинной целью приезда Янушевича в Швейцарию, была его встреча с Монафортом, а вся эта экономическая тусня и тамошняя «бла-бла-бла» были лишь ширмой, или прикрытием, если выражаться языком спецслужб.
Но афишировать контакты с американцами не входило в планы Янушевича, поэтому, оказавшись здесь в аэропорту Давоса, приходилось играть по идиотским демократическим правилам, по которым организаторы тусовки подчеркнуто играли в демократичность, где все участники чуть ли не сами вызывают себе такси и не пользуются никакими исключительными ви-ай-пи привилегиями. И вот Виктору Васильевичу эти европейские демократические игрушки в «безгалстучье» не шибко были по вкусу. Он, хоть и был корнями не из графьёв, не любил смешиваться с простым народом.
— Сраная демократия, гребанный глобализм, — недовольно пробасил Янушевич.
Для удобства контактов, Монафорт со своими людьми остановился в том же самом отеле «Рив Гош», что и делегация правительства Украины.
Первую встречу назначили на одиннадцать вечера. С учетом джет-лэга, для склонного к послеобеденным сиестам Янушевича, время это было уже трудным для соображаловки. В Киеве-то по местному уже минуло два часа ночи. Но Монафорт не особенно считался со своими партнерами и подогнал встречу под свой временной тайм-лэг.