А потом на сцену вышел Владимир Семенович.
Речь ему писала тоже Алла.
Генерал вышел в форме. В десантной форме — в зелено-песочного цвета «афганке» восьмидесятых и с орденами на груди.
— Я там был, и я имею право об этом судить, — начал генерал Колея, обращаясь к притихшему залу, — а те, кто ребят туда посылал, там никогда не были, и они не только не смеют об этом говорить, но они теперь и оправдываться не смеют перед матерьми и перед невестами тех, кого они послали туда ради того, чтобы просто элементарно прогнуться перед американским дядюшкой.
Генерал долго говорил. И сказал даже то, что сперва они с Николаем вычеркнули из подготовленного Аллой текста, там, где про то, что даже москали, даже русские, и те вышли из Афганистана, и что только услужливые «юннаты» — новые суетливые режимы молодых натовских демократий, все эти словаки, латыши, эстонцы и поляки — горазды теперь отбывать американскую воинскую повинность в горячих точках, услужливо и раболепски поставляя мясо своих соотечественников защищать американские нефтяные интересы.
Толпа долго и зло ревела.
— Долой НАТО.
— Долой Ильченко.
— Долой гадов!
— Ну, вы с Аллой молодцы, придя к ним в их семейный двухкомнатный люкс, подытожил генерал.
— Это не нам спасибо, — ответила Алла, — это вы Ильченко поблагодарите, что он подставился и дал повод, куда его ударить.
— Да, это так, — согласился генерал и обнял обоих. И ученика своего Колю, и жинку его москвичку.
Эпизод 61
Беда, как и радость не приходит одна.
— Что произошло с противолодочным крейсером «Гетман Сагайдачный»? — спросил президента дотошный корреспондент.
— Он утонул, — ответил Президент.
— Как же оно так вышло? — выпытывала потом Алла у своего муженька, — мне же пресс-релиз писать генералу и речь для митинга в Запорожье!
— Я у моряков справлялся, — ответил Николай, — они такую мульку гонят, мол америкосы там что-то напортачили, когда модернизацию по натовскому стандарту стали делать, ну, и программу не ту включили, а компьютер и сработал так, что в пороховом погребе под главным калибром что-то громыхнуло. А там, когда пожар начался, компьютер снова забарахлил, вобщем, вместо полной герметизации и включения пожаротушения, он наоборот весь раскрылся. Вода через переборки, десять минут, крейсер на борт и через киль носом на дно бухты. Двести матросов и офицеров внутри так и остались.
— Жуть, — поежилась Алла.
— Ты уже стала привыкать, — успокоил ее Николай.
— Тут с вами привыкнешь, — невесело отозвалась Алла, протягивая Николаю свежую распечатку новостей.
«На протичовновому крейсері „Гетьман Сагайдачний“ велися планові роботи по заміні всього комп'ютерного устаткування і програмного забезпечення по управлінню кораблем, щоб привести його у відповідність із стандартами НАТО. Як затверджують фахівці, саме комп'ютерний збій викликала відмова системи пожежогасінні і заблокував автоматичну систему аварійної гермітезациі, які спричинили втрату корабля і загибель екіпажа, повідомляє агентство Укрньюс».
— Вот-вот, — кивнул Николай, — и я про то же спмое. Погубили идиоты и корабль, и экипаж.
— А тебе не кажется, что много совпадений? — спросила Алла.
— Совпадений с чем и в чем? — спросил Казак.
— А ты подумай, — сказала Алла и ласково потрепала шевелюру своего козака, — на то тебе и голова дана.
— Ты только подумай, — вскричал Колея, — они сами просто элементарно подставляются.
Владимир Семенович находился в каком-то почти радостном возбуждении, хотя радостным, его состояние назвать было нельзя, какой военный станет радоваться потере двухсот человек! Однако, сам факт того, что события последних дней и ошибки Киевского руководства способствовали явному подъему рейтинга генерала, будоражили и поднимали настроение.
— Да, нам практически ничего и выдумывать для нашей пи-ар компании не надо, — согласился Николай, — они все сами за нас делают.
— Это похоже на ситуацию с Временным правительством в семнадцатом году, — вставила Алла, — оно так себя вело, что власть большевикам сама упала в руки.
— Но-но! — прикрикнул на свою главную пи-арщицу генерал, — плохая аналогия, я не большевик, а Ильченко не Керенский, потому как у Александра Федоровича с умом и мозгами получше обстояло.
— Это все от того, что мы все жертвы однобокого исторического образования, — оправдалась Алла, — нас в университете, да в школе, только истории революции и учили, а остальной истории и не давали толком.