- Ерунда.
- Но она так часто предвидела события! Она предсказывала множество вещей, и они сбылись! Как в ту ночь, на вечеринке, помните? Когда умер Стефан и.., и Гвиннет...
- Виктория жила в перманентно стрессовом состоянии.
Она побывала во Вьетнаме, под огнем. После таких ситуаций мозги зачастую начинают выдавать довольно странные вещи. Но это не имеет ничего общего с даром предвидения, Джесс.
Они медленно возвращались к станции метро. Лицо Карлоса было абсолютно бесстрастным, речь его звучала почти профессионально. Он сунул руку в карман в поисках мелкой монеты.
- Странные вещи? Что, например? - допытывалась Джесс.
Руис пожал плечами.
- Все записано. Вы можете находить фрагменты записи в различных участках своего мозга: первобытно заложенные программы, прежние инстинкты, систему самосохранения, рожденную тысячи лет назад.
- Но это было не разовое озарение. Виктория всегда предсказывала. Еще когда мы учились в школе. Тогда у Виктории не было никакого стресса.
- Разумеется, был. Тогда, сейчас, всегда. На плечи Виктории возложено очень тяжелое бремя. Причем очень давно, возможно, даже с момента рождения.
- Какое бремя?
- Об этом она мне никогда не рассказывала.
- О-о-о.., ну-у-у.., конечно...
Теперь все казалось совершенно очевидным. Виктория Рейвн с ее сильной наследственностью несла в себе массу невостребованных знаний. Часто это было просто ужасно.
Джесс принялась горячо излагать свою догадку, но Карлос лишь улыбнулся и встряхнул своими рыжеватыми кудрями.
- Мысль ваша, конечно, очень романтическая, но Виктория Рейвн такая же ясновидящая, как вы или я.
Он посмотрел на Джесс и ласково притронулся к ее щеке.
- Берегите себя. И если повстречаете Викторию, передавайте от меня привет.
Руис повернулся на своих высоких каблуках и пошел прочь - обычный турист-гринго, - быстро растворившись в многолюдной толпе.
***
К началу 1982 года дети окончательно приняли Ши Маккормака в члены своей семьи.
Чуть ли не каждый день романтическая Кэролайн требовала от Ши ответа:
- Ну когда же ты наконец женишься на мамочке?
Джулиан с ума сходил от рассказов о приключениях Маккормака, гораздо более восхитительных, чем те, о которых пишут в книжках. Мальчик ходил за Маккормаком, словно привязанный, и клянчил:
- Расскажи мне, что было после того, как террористы убили первого заложника в Лондоне.
Катриона теперь испытывала почти суеверный страх перед работой Маккормака.
- Я не хочу снова оказаться вдовой.
До увольнения Маккормака из САС оставалось два или три года - возраст Ши подходил к предельному для службы в данном подразделении. Но пока Катриона предпочитала жить своей прежней жизнью, насколько это было возможно.
В противном случае она просто сошла бы с ума, представляя себе Ши где-нибудь во вражеской стране в постоянной опасности.
Катриона все больше любила Ши, и с каждым разом ей все труднее было прощаться с любимым.
Иногда вопреки собственному благоразумию и категорическому запрету Ши Катриона спрашивала:
- Но куда же ты все-таки едешь? Когда вернешься?
Неужели не можешь сказать мне хоть словечко?
Неожиданно для себя Катриона начала немного понимать Барбару. Вероятно, Барбара все же любила Ши и, расставшись с ним, испытывала огорчение, страх и одиночество.
В марте 1982-го визиты Маккормака стали все реже и реже. Катриона задумывалась о том, не теряет ли она Ши из-за своих назойливых придирок и вопросов.
Когда они наконец встретились, Ши выглядел озабоченным и уставшим. Катриона перепугалась, что, если ему не дадут отдохнуть, он может серьезно заболеть.
- У нас с тобой никогда не было настоящего отпуска, - завела разговор Катриона. - Может, смотаемся куда-нибудь на недельку? Или хотя бы на несколько дней, пока не начался летний сезон? Летом я не смогу никуда поехать.
Вскоре, словно намек свыше, пришло красочное приглашение на открытие в Нью-Йорке персональной выставки мексиканских картин Джессики Хантер. К приглашению прилагался буклет с репродукциями картин Джесс. Одна из них особенно поразила Катриону: грубо оштукатуренная стена, выщербленная, потрескавшаяся, с нацарапанными на ней надписями. Несмотря на приглушенные, мягкие тона, было в этой картине что-то тревожное.