***
- Теперь надо решить, что будет в нашей дальнейшей программе, - сказал Фред, когда дар речи наконец к нему вернулся.
- Лично я сегодня загорать не собиралась, - хихикнула Гвин.
- А я так вообще теперь не могу снять рубашку. На пляж или в бассейн нам путь заказан. По крайней мере с такой спиной. Резюме: мы остаемся в постели.
- К тому же все еще идет дождь, - промурлыкала Гвин.
- И если повезет, - выразил надежду Фред, - будет идти по меньшей мере еще дня три.
Глава 2
- Он был очень пьян, - пробормотал бармен Клайв. Наклонив набриолиненную и потому лоснящуюся, словно перья черного дрозда, голову, Клайв налил Катрионе бокал белого вина. - Мне пришлось вывести его. Он начинал шуметь.
С тех пор как 1 мая с помпой был открыт гостиничный комплекс Барнхем-Парка, Джонатан большую часть времени проводил дома. Теперь он мнил себе, что бар был создан исключительно для его собственного удовольствия, а Клайв - его персональный слуга.
- И он не очень хорошо это воспринял, леди Вайндхем.
- Где сейчас Джонатан?
- Он сказал, что, если ему не позволяют пить дома, он поедет в Бат.
- Понятно.
- Он взял вашу машину.
Ее отлично отрегулированный и мощный "Ягуар ХК-Е" не терпел прикосновения пьяных и потому неверных рук.
Катриона почувствовала, как похолодело у нее внутри.
- Да.., а свекровь?
- Приняла свою обычную дозу и отдыхает.
- Спасибо, Клайв.
Клайв был блестящим барменом. У него была феноменальная память на лица и имена. Клайв был расторопен, спокоен, учтив и всегда готов посочувствовать - он удивительно умно и проникновенно умел произнести простые слова утешения. Уникально сочетая в себе наблюдателя и доверенное лицо, Клайв всегда был в курсе всего происходящего в доме.
Теперь Клайв одарил Катриону улыбкой, одновременно осуждающей Джонатана и сочувствующей ей, после чего поспешил в бар приготовить очередной коктейль для биржевого маклера, приехавшего из Хьюстона с женой, поднимавшей шум по любому поводу и без повода.
Гостиница готовилась ко сну, и прислуга протирала подносы к утреннему чаю, мыла посуду к обеду и начищала серебряные приборы. Катриона вернулась в свой офис и около часа проработала с бумагами.
В полночь она отправилась в постель, но спать толком не смогла, просыпаясь чуть ли не каждые десять минут. В последние дни Катриона вообще плохо спала. В три часа ночи домой явился Джонатан. Катриона подошла к окну и увидела, как муж неловко вывалился из машины и теперь стоит, покачиваясь, перед домом. Его фигура безжалостно ярко освещалась полной луной. С печалью Катриона отметила изможденность когда-то красивого лица Джонатана и недавно появившиеся старческие складки у рта. Пошатываясь, Джонатан неверными шагами пересек двор и исчез из поля зрения Катрионы. Входная дверь затворилась за ним со страшным грохотом, потрясшим весь дом.
- Ах, Джонатан, - громко прошептала Катриона, вспоминая прекрасного молодого юношу. Ах, как давно это было. - Бедный Джонатан...
Джонатан сильно пил, его настроение в зависимости от количества выпитого колебалось от слезливо-сентиментального до приступов необъяснимой ярости. Похоже, он скоро начнет отпугивать постояльцев. Ничто так быстро не разрушает репутацию бара, как пьяница владелец.
"Что же мне делать?" - размышляла Катриона, не допуская в то же время мысли о разводе. Ей оставалось только наблюдать за мужем и следить за тем, чтобы дети никогда не ездили с Джонатаном на машине. Порою она даже жалела о своем опрометчивом отказе Арчи Хейли. Катрионе было так одиноко. Она скучала по Арчи гораздо больше, чем могла предположить.
Мать Катрионы нисколько не сочувствовала дочери.
- Сама виновата - упустила свое счастье.
Да, теперь Катрионе уже никогда не быть герцогиней.