– Какая красота! – ахнула сестра. Ее рука тут же потянулась к бусам, чтобы их потрогать. – Откуда они у тебя?
– На пляже нашла! – гордо сообщила Сима.
– Надо отнести назад. Может, их кто-то потерял и теперь ищет.
– Вот еще! – не пожелала расставаться со своим сокровищем Серафима. – Я их в песке откопала. Небось сто лет прошло с тех пор.
– И что ты собираешься с ними делать? – продолжала допрос Ольга.
– Носить! – Сима нацепила на свою тонкую шейку бусы.
Сиреневый цвет отлично смотрелся с ее светлыми, как море, глазами, неизвестные камни приятно касались загорелой кожи, будоражили воображение и обещали нечто восхитительное. У девушки никогда не было никаких украшений, а тут сразу целые драгоценные бусы! Серафима даже усомнилась, стоит ли продавать такую прелестную вещицу.
– Вы еще не спите?! – в комнату заглянула Лида.
Прежде чем заметить бусы на младшей сестре, она увидела ее сияющий взгляд.
– Откуда взяла? – строго спросила Лидия.
– Клад нашла! – засмеялась Симочка.
– Какой еще клад? – нахмурилась старшая сестра.
«Никак кавалер завелся. Опять с этой глупышкой морока. Что за наказание!»
– Сима их на Ланжероне в песке откопала, – объяснила Ольга. – Как ты думаешь, Лид, что это за камни?
Узнав, что никто никаких видов на ее несовершеннолетнюю сестру не имеет, Лида смягчилась. Она с интересом принялась разглядывать бусы.
– Самоцветы какие-то. Похожи на аметисты, – выдала свое заключения Лидия, важно поправив очки.
– Как?! – сердце Симы упало.
Она рассчитывала минимум на александриты, то и дело рассматривала свою находку при разном освещении. Ей даже казалось, что бусы меняли цвет.
– Давай завтра сходим к Арону, спросим, – предложила Оля.
Ей стало жаль мгновенно сникшую сестренку.
Арон Фишман закрыл свой ювелирный магазин еще в прошлом году, когда Одессу охватила волна погромов. В тот раз он едва уцелел, укрывшись в доме сердобольных соседей. Его магазин на Софийской разграбили, разбили витрину и сломали все, что подвернулось под руку. Но кое-что у Арона осталось, и теперь он вел свой гешефт осторожно, совершал сделки по предварительному договору и лишь по протекции. В смутное время люди чаще обычного продавали и покупали драгоценности, не доверяя никакой валюте. Так что дела у Фишмана шли хорошо. Сестер Суок он знал давно, поскольку их отец Густав Генрихович обучал музыке его сына Мойшу.
– За эту вещь могу предложить два рубля, и то из уважения к вашему папе, – сходу назначил цену владелец ломбарда.
– Всего два? – дрогнули обветренные губы Симы.
– Они же красивые! – вступила в спор Ольга.
Она понимала, что бусам цена не слишком высока, но не настолько же низкая!
– Милые барышни, это аметисты. Самые обыкновенные. Они и раньше стоили сущие копейки, а теперь и подавно ничего не стоят. Людей интересуют драгоценности, чтобы сохранить свои капиталы, а безделушки вроде этих бус сейчас никому не нужны.
По залитой солнцем мощеной улице напропалую гуляло бабье лето. Обдуваемые морским бризом платаны величественно покачивали своими широкими кронами.
Ссутулившись и уткнувшись взглядом в землю, Сима понуро ковыляла вслед за сестрой. Если бы не гимназическая форма, то со спины ее можно было бы смело принять за старушку.
В это утро мир Серафимы Суок рухнул. Теперь никакого богатства, ни вкусной еды, ни нарядов. Ничего ей не видать как своих ушей!
Сиреневая нитка аметистов больше не радовала, а скорее вызывала досаду, как вызывают досаду поманившие в сказку и растворившиеся в дымке алые паруса.
Артём
Жена раздражала своей тупостью и ограниченностью, убогими интересами мамы в декрете, а теперь еще и склочностью – слова ей не скажи, огрызается. Хоть сыновья уже выросли и декрет, соответственно, давно остался позади, Катя из него так и не вышла.
Дело не в ее домоседстве, а в мышлении квочки, соответствующем кругозоре и характере словно из воска, в который в последнее время будто бы колючек подсыпали. Хотелось ее встряхнуть, исправить, чтобы стала с огоньком, как раньше.
Артём нападал – Катя защищалась. Защищалась, как могла, на излете моральных сил с оголенными нервами и выгоревшей душой. А он на подъеме карьеры, как натренированный боксер на ринге.