– Мне нравятся ваши стихи, – промурлыкала Сима.
Она могла сказать все что угодно или молчать – это было неважно, главное, что она на него смотрела своими игривыми глазами.
Юрий тут же выделил Симу из толпы, со свойственной ему театральностью галантно представился и представил ей своих друзей.
– Валя Катаев, – кивнул он на высокого худощавого паренька с узкими чернявыми глазами и бескровной полоской губ. – Участник войны и кавалер ордена.
– Весьма польщен, – поцеловал ее тонкую кисть Катаев.
– Багрицкий. Поэт, – порекомендовал Юрий.
– Вы нравитесь моей сестре, – с детской непосредственностью воскликнула Сима.
– Ах, вот как! – обезоруживающе улыбнулась местная знаменитость. – Почему же я до сих пор об этом не знал?
– Серафима! – строго произнесла Лидия, краснея. Оттесненная толпой, старшая сестра все это время была рядом.
– А вот и она, моя Лида! – обрадовалась Сима.
– Как приятно, как приятно! – расшаркался Багрицкий.
– Предлагаю отметить знакомство! – предложил Катаев.
– Но как же, разве это удобно… там Оля, она нас ждет, – засуетилась Лидия.
Ее тайные романтические мысли сбылись внезапно, так что девушка не знала, как себя вести.
– Возьмем с собой и Олю! – весело пообещали друзья.
Он называл ее «Друзик» и «мой Дружочек», читал стихи – свои и чужие, боготворил, бесконечно восхищался. Сима купалась в волнах любви – первой, нежной, самой настоящей. В искренности чувств молодого, но уже искушенного в амурных делах поэта Серафима ничуть не сомневалась. Ее любили впервые и так страстно, что ошибиться было невозможно – она любима!
Быть любимой – что может быть восхитительнее?! Когда ты для другого – целый мир! Особенно в юности, когда все нервы оголены так, что любое событие ощущается как сокрушительное, единственное в своем роде и неповторимое, особенно когда это волшебное чувство впервые.
Коренастый, невысокий Юрий Олеша походил на слоненка. Сима его так и называла – «мой Слонёнок», а он млел от удовольствия и был готов на все ради своего Друзика. Они были очаровательной парой – два голодных счастливых оборванца.
Любила ли она Юру, Сима не знала. Не задумывалась. В свои шестнадцать она пробовала жизнь на вкус. Юной девушке хотелось жить на всю катушку, хватать охапками то, что недополучила в размеренные прошлые годы: приятные вояжи, красивую одежду и вкусную еду. Теперь это все ускользало и грозило исчезнуть навсегда. Вместо изысканного и благородного дворянства теперь правила бал неотесанная, безграмотная голытьба.
Всюду грубость и отсутствие эстетики. Для Симы, дочери преподавателя музыки, с детства мечтавшей о благополучии, была невыносима мысль, что теперь всегда придется жить бедно.
Она выбрала Слонёнка не только потому, что тот был подающим надежды поэтом, и не только из спортивного интереса уесть сестру. Олеша один из немногих в их литературной компании был аристократом с соответствующим воспитанием и манерами. Рядом с ним Сима чувствовала себя королевой.
Катя
Этого не может быть, потому что не может быть вообще! Никак! Что мужики козлы и бабники, никто не спорит. Всем изменяют. Но она, Екатерина Быстрова, не все! Она уникальная. В школе парни по ней сходили с ума. Одно слово – королева.
Артём, конечно, редкостная скотина, но не до такой же степени! Чтобы так нагло и бессовестно, а главное – с кем! С этой козой кривоногой! Бесстыжими глазками луп-луп, волосенки кургузой ручонкой поправляет, типа я не такая, жду трамвая, а сама из платья выпрыгивает.
Катя едва сдерживалась, чтобы не выскочить из-за колонны и не вцепиться в рыжие лохмы соперницы.
Она несколько дней выслеживала мужа, когда тот отправлялся в фитнес-центр. Хорошо хоть, рядом торговый центр со множеством кафе. Одно из них с видом на парковку идеально подошло для наблюдения. Когда она замечала машину Артёма, то допивала кофе и перемещалась на первый этаж, к удачно скрытой колоннами террасе, чтобы уже там поджидать в засаде мужа. Два раза Артём уезжал один, и Катя уже было успокоилась, но все же что-то свербило и заставляло продолжать слежку. И вот дождалась.