Тут дело пошло быстрее. За час она нашла ангар, в котором можно относительно недорого хранить вещи. Цены на все пригодные для жизни хостелы оказались весьма высокими. Даже на отшибе, и те стоили дорого. В крайнем случае на первых порах можно поселиться не в отдельной комнате, а в общей с соседями – так значительно дешевле, хотя очень неудобно.
Чтобы не остаться на улице, Сапожникова забронировала место в одном из хостелов.
Еще и газель нужно нанимать, и грузчиков, иначе одной все не перетащить. И на все один день. Можно пойти на принцип и не съезжать так быстро, как этого требует квартирная хозяйка. Все-таки до конца оплаченного периода еще полторы недели. Но Зоя понимала, что с такими, как Голубева, лучше не связываться – выйдет дороже. Нервы вымотает похлеще любых неудобных соседей.
Решив основные вопросы, касающиеся переезда, Зоя принялась разгребать последствия вторжения в жилье: наводить порядок и более тщательно искать, что же пропало.
Все более-менее ценные вещи нашлись. Кроме бус. Тех самых маминых бус из аметистов.
Зоя мысленно себя упрекнула: надо было сразу косметичку проверить! Но все так сразу навалилось: вскрытая квартира, полиция, вынужденный переезд, недостаток сна… И кто же мог предположить, что вор позарится на бижутерию?! Кому эти бусы могут быть нужны, кроме нее? Нет же, бусы в квартире! Валяются где-нибудь под мебелью.
Бусы хранились в серванте, в косметичке вместе с другими украшениями. Пустая косметичка лежала в серванте, все ее нехитрое содержимое, хоть и не сразу, нашлось под горой разбросанных вещей. Лишь аметистовой нити не было нигде.
Зоя точно помнила, как сняла бусы, когда пришла с работы. Еще в тот день этот юродивый Киселёв прицепился. Встречу с бывшим одноклассником память давно стерла, словно досадное недоразумение.
И вот теперь при мысли о Киселёве у Зои возник неприятный осадок, и она не понимала, то ли он был вызван их нелепым разговором в кафе, то ли его след тянулся сквозь годы, из далекой школьной поры.
Зоя тревожно стала искать бусы повсюду. Не может быть, чтобы их украли! «Они ведь никакой ценности не представляют», – Зоя пыталась успокоить саму себя. Нанизанный на обычную леску пятьдесят один лиловый самоцвет. Таким бусам цена – три рубля в базарный день. Но они для нее очень дороги и важны. Пожалуй, эти бусы – самое дорогое, что у нее было.
«Может, Киселёв? – мелькнула у Зои мысль, но девушка от нее сразу отмахнулась. – Кисель, конечно, дурачина, но не до такой же степени! Ясное дело, тогда в кафе он нес околесицу, обкуренный или обколотый какой-нибудь дрянью. В квартиру влез точно не Кисель, и уж точно не ради аметистовых бус».
Киселёв
Сказала тоже: наваляй Зоське по фейсу и отбери бусы! Он что, отморозок какой-то? Сама пусть наваливает, если так приспичило, а он лучше договорится.
Павел Киселёв, несмотря на спорную внешность, считал себя привлекательным. Он нисколько не стеснялся своего выпирающего живота, маленького росточка и отнюдь не спортивной фигуры. Казалось, напротив, он гордится своим растущим сразу под грудью «балконом» – предпочитает обтягивающие рубашки навыпуск. Его начинавшая лысеть голова казалась продолжением туловища, поскольку шея терялась под вторым подбородком.
«Да Зоська мне сама бусы отдаст! Наплету романтической чуши, она и растает», – мечтал Павел по пути на встречу в кафе, куда, по информации Даши, ходит обедать Сапожникова.
Последний раз Киселёв видел Зосю в две тысячи пятом году в Киришах, такой он ее и запомнил.
Тем пыльным летом после выпускного, когда большинство вчерашних школьников догуливали свое уходящее детство, Зося зарабатывала на поездку в Петербург. Она раскладывала по почтовым ящикам рекламу и с этой целью зашла в дом, где жил Павел. Какого-то невнятного цвета растянутая футболка, бесформенные джинсы, из хвоста выбилась прядь и прилипла ко лбу.
«Видок как у чмошницы», – оценил Кисель.
На улице жара, а она по подъездам с макулатурой таскается. Павел тогда одарил ее снисходительным взглядом, не здороваясь, направился к лифту – пусть скажет спасибо, что не обматерил. А то достали мусор в почтовые ящики совать!
Сейчас, поди, такая же зачуханная, только старая (здесь Киселёв упускал из виду, что Зоя его ровесница).
Отправляясь на встречу с Сапожниковой, Кисель не удосужился попросить у Быстровой фото Зоси – не сомневался, что и так узнает одноклассницу.
Зою он узнал. Хоть и не сразу. Деловой костюм глубокого фисташкового цвета, персиковая помада, на шее лиловые бусы.