Артём так не мог. У него имелась особенность, еще один привет из детства, которую он тщательно скрывал, но люди ее чувствовали и пользовались. Вот и Ада воспользовалась.
Артём был обделен безусловной родительской любовью, когда любят и принимают лишь за то, что он есть. Ему, маленькому мальчику, нужно было любовь заслуживать – быть хорошим и слушаться.
Усвоив установку в родительской семье, Артём таким же образом вел себя и за ее пределами – другой модели поведения он не знал. Артём Бобков так и жил: старался быть для всех хорошим, где можно, налаживал отношения, был вежлив и ни с кем не ссорился. Иначе любить не будут.
На сегодняшний день он, сорокалетний дядька, при должности и социальном положении, до сих пор оглядывался на мнение окружающих, будь то хоть генеральный директор, от которого зависела его зарплата, хоть бомж в подворотне, хоть осточертевшая любовница. На людях Артём всегда пребывал в напряжении, из последних сил старался выглядеть хорошим. Чтобы не подумали, не осудили, не сказали о нем за глаза дурного слова. Но всегда стоять на цыпочках никаких нервов не хватит. Психика требовала разрядки, и Артём отрывался на близких. Им он доставался в неприглядном виде со всеми своими недостатками. Ада, конечно, такого Артёма Бобкова не знала, как, впрочем, и он ее, отличную от той демоверсии, которую она старалась ему представить.
Серафима
Юрий Олеша женился на обожавшей его Ольге Суок, ей же посвятил сказку «Три толстяка». Но всем было понятно, что главная героиня Суок – это Серафима, бездушная кукла – и в то же время обворожительная живая девочка.
Будучи женатым на Ольге, Юрий уже по-родственному продолжал общаться с Серафимой. Хоть Нарбут к тому времени уже был исключен из партии, покинул пост редактора и по этой причине лишился рычагов давления на Олешу, Юрий продолжал его побаиваться. Он старался видеться с Симой во время отсутствия ее грозного мужа.
В одну из таких встреч Владимир неожиданно вернулся раньше и застал бывших любовников вместе. Ничего крамольного он не увидел – Сима с Юрой пили в гостиной чай, – но сам факт, что его жена осталась с Олешей наедине, Нарбута взбесил.
Не дожидаясь расправы, Юрий, сделав обманный маневр в сторону, попятился к выходу. Нарбут настиг его в прихожей. Он схватил костлявой, как у смерти, рукой Олешу за грудки и молча дышал ему в лицо.
Чтобы предотвратить неладное, Серафима бросилась разнимать мужчин.
– Отойди, – приказал Владимир, легко оттолкнув жену в сторону.
Юрию показалось оскорбительным, что Нарбут, укравший его любовь, еще и смеет командовать. Его и так унизили, заставили прокрадываться в дом, как вора, и довольствоваться тайными встречами, а сейчас откровенно гонят в шею.
Гордая натура шляхтича взыграла. Олеша выпрямился и брезгливо стряхнул с себя руку Нарбута.
– Не смейте так обращаться с Серафимой Густавовной! – надменно произнес Юрий.
Будучи намного ниже Нарбута, Олеша умудрился смерить его презрительным взглядом сверху вниз.
Опешив от такой наглости, Владимир застыл на месте. Опомнившись, хозяин дома полез в карман за револьвером.
– Володя! – в ужасе закричал Сима. Она заслонила собой Юрия. – Уходи, уходи! Он тебя убьет. Я его знаю!
Дразня соперника медлительностью из-за спины Серафимы, Юрий скользнул за дверь.
Нарбут не отступал, но жена преградила ему путь. В шею Симы впилась острая нить, затем посыпались на паркет аметисты – пытаясь ее отстранить, Владимир неловко зацепил культяпкой бусы.
Камнепад отвлек чету Нарбутов от недавнего конфликта. Они вместе принялись собирать с пола аметисты.
Зоя
Поздним вечером, когда Зоя возвращалась домой после бассейна, под козырьком подъезда она услышала чьи-то торопливые шаги.
– Зойка! – знакомый голос ласково скользнул по сердцу солнечным зайчиком.
Она обернулась. От парковки торопливым широким шагом к ней направлялся Нечаев.
– Зойка, где тебя носит?! Полтора часа тебя жду!