«Осень, — подумал Дениска, останавливаясь, — уже осень». И вдруг почудился ему тонкий грибной дух, запах отгоревших свое листьев и как они пружинят под ногой, шуршат, падая, задевая на лету друг друга, бегут по земле, подгоняемые легким ветром, словно в поисках удобного места, того единственного, где можно лечь и успокоиться навсегда.
Дениска вздрогнул, как в ознобе, задержав взгляд на холодно-бесстрастных, вознесенных к самому поднебесью вершинах хребта.
Вдруг очнулся, пытаясь сообразить, где он и зачем его сюда занесло. Крутнулся на одном месте и понесся к складу сломя голову, высоко поднимая коленки и взбрыкивая, отчего издали можно было принять его за мальчишку, копирующего бег уросливого жеребца. Но и этот бросок не достиг цели — от дороги, хлопнув дверцей машины и спрыгивая с подножки седого от пыли КрАЗа, его окликнул незнакомец:
— Эй, мил-человек, притормози малость! — Голос, что иерихонская труба. — Где твое начальство?
— А кого вам? — почтительно опросил Дениска.
Он бы мог и не задавать такого глупого вопроса, но ему интересно было поговорить с новым человеком. И пока незнакомец, широко и твердо ступая, шел к нему, Дениска с любопытством его рассматривал. Шофер КрАЗа выглядел настоящим богатырем: высок, широко плеч, большерук — под стать КрАЗу.
— У меня кончилась горючка, — пояснил богатырь, подходя ближе и добродушно улыбаясь Дениске. — У вас какие машины?
— Разные, — сказал Дениска и только сейчас заметил, что лицо водителя и его белокурые волосы покрыты слоем пыли.
— А горючкой располагаете? — проследив за Денискиным взглядом и вытерев рукавом клетчатой рубахи лицо, спросил водитель. — Я выдохся, а гнать еще верст семьдесят.
— Вон в том вагончике Черноиванов, — показал Дениска, и в этот момент в дверном проеме показался сам Черноиванов. — Вон он, — сказал Дениска и крикнул. — Иваныч! Иваныч! Идите скорей сюда!
— Спасибо, — сказал незнакомец и направился навстречу Черноиванову.
Дениска счел своим долгом остаться до конца гостеприимным хозяином, поспешил за ним.
— Вот, — радостно сообщил он Черноиванову, — человек остался без горючего. Надо бы как-то помочь, выручить человека из беды. Ему еще семьдесят верст…
Но Черноиванов даже не смотрел на него.
— Что у вас? — спросил он незнакомца.
— Кончилась горючка. Я пробил бак, а когда заметил, было уже поздно. Вы знаете здешние дороги. Я из геологической партии, возил им груз и на обратном пути врюхался… А вообще, я с БАМа. Может, слыхали про мехколонну?
— Понятно, — сказал Черноиванов и зорко всмотрелся в лицо незнакомца. — Вы ехали всю ночь?
— Как вы угадали?
Черноиванов усмехнулся:
— Нет, я не ясновидец — у вас красные глаза… Вы что-нибудь ели сегодня?
Водитель развел руками.
— Признаться, нет.
— С этого и начнем. Пойдемте.
— Мне нельзя долго задерживаться, — сказал водитель, — времени в обрез. Ребята ждут.
— Баком займется наш шофер. Доверите?
— Неудобно как-то…
— А как же вы поедете не спавши?
— Вы из какой организации? Сейчас многие сюда стекаются, — поинтересовался незнакомец, оставив вопрос Черноиванова без ответа.
— Мостоотряд. Мост через Амгунь будем строить.
— Значит, быть нам хорошими соседями. Мы в долгу не останемся. — Он подмигнул Дениске и спросил у Черноиванова: — Ваш хлопец?
— Наш, бузотер… Ты чего здесь околачиваешься, Еланцев?
Пораженный Дениска не знал, куда ему пропасть от охватившего стыда перед незнакомцем, стоял, заливаясь краской.
Незнакомец выручил Дениску:
— Я его попросил, Иванович. Он парень душевный, откликнулся.
И Черноиванов понял, что хватил лишку, замял разговор, а Дениска помчался без оглядки к складу, недобрым словом поминая мастера.
Но откуда было знать Дениске, что положение десанта лихорадило, нервировало весь командный состав десанта, в том числе и мастера Черноиванова, так непочтительно отнесшегося к рядовому монтажнику, который, если строго судить, действительно болтался без дела в разгар рабочего дня, воображая из себя радушного хозяина.
Двадцать шестого сентября 1975 года, сдав в эксплуатацию свой последний объект — мост через реку Амур, — мостоотряд №26 сформировал первый десант на БАМ. Десант целую неделю добирался железной дорогой до станции Вели, где железная дорога кончалась, а там встал на свои колеса и колонной двинулся дальше, к месту своего назначения — на Амгунь. За несколько месяцев десант должен был сколотить жилой поселок, построить бетонный завод, отсыпать подъездные пути к будущему мосту через таежную реку Амгунь и весной выйти на воду — приступить к сооружению опор моста. Всю эту работу предстояло выполнить десанту, насчитывающему всего сто инженеров и рабочих. На строительство моста отпускались крайне сжатые сроки, и откуда было знать Дениске, что начальник мостоотряда при утверждении плана работ на Амгуни пытался доказать высшему начальству нереальность сроков, ссылаясь на отдаленность, бездорожье и нехватку техники. Отряду пообещали подбросить новой техники в пределах возможного, но срок сдачи моста в эксплуатацию оставили прежним. И выходило так, что десанту предстояло либо на свой страх и риск заниматься подъездными путями и дорогами, чтобы потом спокойно работать, либо пренебречь ими и в самый близкий срок выйти на воду, бросив все силы на сооружение опор моста.
На станции Вели, где намечалось оборудовать перевалочную базу десанта, Клюев, помня приказание начальника отряда, оставил небольшую группу монтажников во главе с прорабом Архиповым. Они временно заняли чужой тупик с заданием: встречать прибывающие с основной базы грузы и без промедлений отсыпать свой тупик и разгрузочную площадку. В помощь им были приданы новенький, без единой царапинки японский автокран, бульдозер С-108, колесный облегченного типа экскаватор и мощный самосвал. Всю эту технику, за исключением автокрана, после завершения строительства разгрузочной площадки и тупика нужно было немедленно отправить на Амгунь, где развертывался основной фронт работ.
В ту минуту, когда Дениска Еланцев мчался со всех ног к складу, туда же подошел высокий с нервным лицом мужчина и зло накричал на Саню Архипова, оставленного Клюевым за старшего. Он кричал, что у него не хватит нервных клеток долго терпеть дармоедства каких-то, как он выразился, «видите ли, мостостроителей» и что он через неделю, если мостостроители не выметутся из его тупика, самолично столкнет их под насыпь, и требовал, чтобы Саня и на этом сказал ему спасибо.
Саня — человек спокойный и рассудительный, имеющий правительственную награду за участие в строительстве Амурского моста — подумал, что с хозяином тупика спорить не стоит и лучше жить с ним в мире, поэтому самым искренним образом поблагодарил его. Он приложил руку к груди и с полупоклоном, очень теплым голосом оказал:
— Спасибо вам.
Хозяин тупика принял Санину благодарность за насмешку. Он злее прежнего посмотрел на Саню и, еле сдерживая прыгающие губы, угрожающе произнес:
— Насмехаетесь? Значит… Пусти свинью за стол… Чтоб через неделю духу вашего здесь не было! — С минуту пожег Саню глазами и умчался.
Дениска Еланцев, слышавший весь этот разговор и возмущенный поведением хозяина тупика до предела, подошел к погрустневшему Архипову.
— Плюй ты на этого гуся, Саня! — посоветовал он и смачно плюнул себе под ноги, как бы наглядно показывая Архипову, как он должен плюнуть на этого гуся — хозяина тупика. Но Саня, всегда спокойный и рассудительный, вдруг взорвался и послал Еланцева так далеко, что Дениска, знавший его вот уже почти месяц, не поверил своим ушам. Он стоял удивленный, раскрыв рот, и не мигая смотрел на Саню Архипова.