Она выпрямилась, пытаясь через брызги разглядеть лицо Агейи. У той волосы распускались, падая на плечи, сами сворачивались в тонкие тугие шнуры, росли, змеясь по груди. Глаза тускнели, щеки теряли румянец, делая девочку похожей на Агейю десяти лет, еще до того памятного бала.
— Еще, — севшим голосом потребовала Неллет, проглатывая последние капли сладко щиплющей небо слюны, — еще мне надо. Шарик. Один. Жемч…
— Нельзя! — голос прорезался, ударяя в уши, — возвращайся, Нель! Проснись. Нельзя больше!
— Еще! — она хотела объяснить, что должна выслушать, должна договорить и придумать, что делать дальше. Горло и язык требовали добавки, в сердце поднималась беспомощная злость. Ей нужно съесть еще. Для важного!
— Нет! Я должна, — ей казалось, голос звучал убедительно, но Агейя качала головой, вытаскивая из скрюченных пальцев мятый рисунок.
— Пора вернуться. Уходи.
Неллет нагнулась, выплевывая из пересохшего рта остатки слюны. Держа рукой бумкающее сердце, плюнула снова, харкая и кашляя до боли в горле. Выпрямилась, с лицом, покрытым ледяным липким потом.
— Провались они. Джентовы жемчуга. Я сама. Могу!
Агейя замолчала, держа ее за плечи и всматриваясь в сердитое лицо. Неллет высвободилась из ее рук, откинулась на каменную фальшивую стенку.
— Так… — голос звучал хрипло, но это был ее голос, и Агейю она видела теперь ясно, — я скоро проснусь, но сама. Я запомнила, что нарисовано. Покажу им. И я скоро приеду к тебе, Агей. Не смей делать ничего плохого, ясно? Жди меня.
Стенка проваливалась, уходя куда-то, скамья стала мягкой, на темном потолке засветила большая круглая лампа-нашлепка.
— Ясно? — снова сердито вопросила Неллет. И проснулась, садясь в постели и прижимая к груди ладонь.
В окно светила полная луна. Круглая. Через три пустых кровати ворочалась, иногда всхлипывая, новенькая из младшего класса. Все они спали сейчас в одной спальне, пока в других спешно завершался ремонт.
Васса, быстро подумала Неллет и встала, покачиваясь и еще не проснувшись. Нельзя просыпаться совсем, она может забыть показанные Агейей переплетения. На тумбочке нашарила карандаш и быстро стала рисовать, придерживая потной рукой листок бумаги. Ничего, что криво, Калем вернется уже сегодня. Нарисует по-настоящему. Главное, чтобы Агейя дождалась визита Неллет. Настоящего, не во сне.
Но время снова медлило, не пуская Неллет к умению сотворить задуманное. Длинный год шел и шел, отсчитывая дни осени, переходя в зиму, а после — в яркую нежную весну. И никак не хотел кончаться.
Вечерами после занятий трое убегали в уголок сада, пока там еще не осыпались листья. А после, поздней осенью и холодной бесснежной зимой, кусающей зябкими ветрами, собирались или в тайной каморке сенного сарая, где когда-то обитала кошка Исса. Или же прокрадывались в запертый класс в самом конце большого корпуса, полный сломанных столов и хромых стульев. За окнами свистел ветер, царапая стекла холодными коготками, а на полу под горой сваленных парт был расстелен линялый вытертый коврик. Светила в плошке свеча, маленькая, чтоб свет не пробивался в коридор и с улицы сторож не увидел мерцания. Трое сидели, прижимаясь плечами друг к другу. Калем рисовал, показывая Неллет, та смотрела молча, вертела рисунок, прикрывая глаза и шевеля губами. Если решала, он может сработать, держала перед Натен, а та, поглядывая на извилистые линии, накидывала на пальцы петлю за петлей. Потом опускала руки, путая нитки.
— Нет. Не выходит. Нель, ты уверена, что получится?
— Да, — шепотом отвечала Неллет на шепот подруги. Хотя совсем не была уверена в том, что они делают. И сердце исполнялось благодарности к друзьям, которые не бросали ее, пытаясь сплести нужную вассу снова и снова.
Перед самым летом, в разгар мэйо-месяца Неллет поднялась в кабинет веа Клодэй, подошла к столу, прижимая руку к груди в знак уважения.
— Веа-мисерис, я могу выбрать место, куда поеду после окончания года?
— Конечно, — удивленная веа закрыла толстый журнал, укладывая рядом перо, — как все вашего класса. Вы учились, пора применять полученные знания.
— Я отправляюсь на материк Зану. В усадьбу джента Теннета.
Веа снова взяла в руки перо. Покрутила, разглядывая, и подняла глаза на принцессу.
— Какая ты. Упорная. Не пора ли оставить Агейю в покое? Уже три года прошло.
— Я обещала ей. И Зану — лучшее место, чтоб проверить, хорошо ли я умею совершать переход.