На парне были короткие кожаные штаны, перехваченные ниже коленей сыромятными ремешками. Грубые, с отвисшими карманами. И такой же кожаный жилет, на котором теснились узоры, повторяющие татуировки на скулах.
— Это мне Элияш смастерила, — похвастался в ответ на взгляд Даэда, — не сильно знатно, зато сердечно. Люблю ее.
Даэд кивнул, возвращаясь к мысли о намеченной женке. Намеченная. Это значит, ни с кем тут не спала. Вообще ни с кем не спала, наверное, так. Скоро ужин, в общем зале. Там девушки будут танцевать, посматривая на гостя. И ему нужно выбрать одну. Выбрать и попробовать договориться. Илена?
Он вдруг понял, что думает о ней почти с радостью, но не потому что соскучился и вот — повод. А потому что, скорее всего, она еще не спала с мужчиной, ведь до последнего надеялась стать подругой Даэда, а после сразу стала будущей женой Янне, который терпеливо ждет, когда она согласится его принять. С ней легче договориться, удобнее. Даэду стало неловко за свои расчеты. И он решил выбросить из головы все, а просто закончить работу, вымыться, избавляясь от запаха мяса и шкур. И хорошо поесть, слушая песни и хохот хмельных парней с кубками гранны и зимнего самая.
Глава 6
Илена играла на ашели, и у нее получалось очень хорошо. Даэд сидел у стены, слушая и одновременно разглядывая гостевую комнату девушки, стараясь делать это вежливо, незаметно. Тут было совсем не так, как в ее же кабинете. Шторы, подхваченные витыми шнурами, скрывали стены, драпировались объемными складками, образуя уютные тайные шатры со спрятанными диванчиками. Он и сидел на таком, рядом с откинутой шторой. На низком столике толпились чеканные тарелки и бокалы тонкого стекла. Он уже знал, тут много роскошных вещей, сделанных из изначальных материалов, которых мало, и восстанавливать запасы стекла и металла — дело долгое и кропотливое. Разбитый бокал никогда не выбрасывался, осколки бережно собирались, из них мастера выплавят новое стекло и создадут новую посуду, добавляя взамен непременных утрат драгоценное стекло из песка, собранного в тяжелых водяных тучах. На жилых уровнях Башни чаще использовалась вечная пластиковая посуда, она не билась и служила многим поколениям людей. Еще тут было много вещей из специально обработанной кожи, которая после размягчения и вываривания становилась полупрозрачной и звонкой, как тончайшее резное дерево. И не ломалась, если сожмешь сильной рукой ножку кубка.
Будь благословенна пустота, в который раз подумал Даэд, вертя в руках такой кубок с гравировкой на просвечивающих гранях. Как выжили бы тысячи и тысячи людей, которым постоянно нужны пища и вещи, одежда, удобрения для полей и огородов, если бы тучи и ветра не приносили в себе так много всего. А вот на земле дожди идут просто так, вспомнил он. Льют с неба, омывая лица и волосы, и Неллет говорила, их главная суть — утоление жажды растений. Жаль, что сейчас не сезон соленых бурь. В классах рассказывали, тяжелые и мощные тучи, которые приходят с такими бурями, так сильно насыщены влагой, что в них можно купаться, как в бассейнах. И там, в зыбких водяных пузырях, похожих на огромные капли, живут небесные рыбы. Небольшие и очень красивые. Конечно, рыб Даэд видел. В садах есть маленькие пруды, они плавают там, распуская вуалевые цветные хвосты. Но увидеть бы самому, как туча несет в себе множество прозрачных шаров, а в них — рыбы. Но разве увидишь все чудеса за одну невеликую неделю. Кажется, сейчас, на исходе седьмых суток Даэд лучше стал понимать нежелание охотников уходить в нижние уровни Башни. Пустота постоянно подкидывает новые и новые чудеса, пусть опасные, но — новые. Уйти, даже на время? И вдруг пропустить нечто, чему не будет повторения. Такая жизнь похожа на сказку.
Он вдруг понял, что ашель замолчала. Илена положила инструмент на кушетку, и сидела неподвижно, ожидая, когда гость очнется от раздумий. Она была наряжена, как в тот первый вечер. Голубое, в цвет глаз, длинное платье с высокими разрезами по бедрам, открытые плечи и руки. Вдоль шеи спускались украшения из цветных перышек, которыми девушка заколола высокую прическу.
— До полуночи осталось меньше трех часов, Дай, — яркие губы, тронутые помадой, приоткрывались, показывая блестящие зубы, а лицо и все тело оставались неподвижными.
Будто она не живой человек, а кукла, чтоб говорить слова. Даэд неловко пошевелился, ставя на скатерть кубок. И зачем она зовет его коротким именем? Каждый раз он вспоминает о Неллет. Это их имя. Ласковое. Нель, говорил он, она отвечала — Дай. И вместе смеялись.