Он прервал монолог, шебуршась и двигая черными на фоне рассеянного света плечами и руками. Мелко заплескало снизу, пролетела, сгибаясь и раскручиваясь, бликующая рыбешка.
— Сижу, как дурак, — довольно отметил мужчина, — куда мне этих бычков, уже с полведра натаскал, кошкам разве. Тоня плюется, навялила полсарая, надоело возиться. А вот! Ползи поближе.
Даэд передвинулся, приподнимаясь на руках, сел на боку валуна совсем рядом. Локтя коснулся мокрый шуршащий пакет.
— Держи. Сумеешь нажарить? Они ж когда свежие, лучше любого ресторана. Или скажи там кому, соседка может. Ты у кого снимаешь?
— Спасибо. Я умею, — мешок был вертким, качался в руке. Даэд подхватил снизу другой рукой, понюхал зажатую в кулаке горловину. Пахло морской водой и рыбой, а еще почему-то травой и немножко песком.
Издалека послышался знакомый ноющий звук, его перекрыл короткий кликающий всхлип, потом еще и еще.
— Что за чертовня? — удивился рыбак, приподнимаясь черным силуэтом, — бакланы, штоль? Так ночь совсем. Ты домой?
Даэд уже стоял в воде, доходившей почти до колена. Сказал снова:
— Спасибо. Домой… Да. Наверное.
И побрел, гоня по мелкой воде свою собственную неясную тень. Штанины коснулись воды, захлопали по коленкам, и он вернулся к своему сожалению, с которого начал визит в этот непонятный чужой мир. Это вот морок. Настоящий. Потому что неоткуда взяться вместо серебристой брони обычной одежде, такой же чужой, как его тут голос. И одежды той всего-ничего — бредя по воде, Даэд пощупал свободной рукой карманы и пояс штанов. Поднес к глазам запястье, разглядывая плетеный шнурок с бусинами. Штаны. И какое-то украшение. Может быть, оно означает что-то, статус или это маленький прибор, наручная запоминалка. Жаль, что все это исчезнет, когда он вернется. Даэд, шагая, нагнулся, подцепил под водой горсть песка, который сразу вымыла вода, оставляя ракушки и мелкие камушки. Усмехаясь, сунул в карман, вспоминая — в другой карман он также пихал бабочек с подола королевы Ами. Нужно переложить. Сжать в кулаке и сунуть в карман брони. Вдруг останется что-то?
Ксиит топтался, расправляя огромные крылья. Был похож в темноте на огромную летучую мышь, Даэд видел таких в нижних витках, в заброшенных машинных прослойках. Только там они совсем крошечные.
— Пора? — забираться на спину было неудобно, мешал пакет с рыбой, коленки скользили по влажным перьям.
Даэд взмахнул руками и выронил пакет, а в ответ щелкнул клюв, ксиит заворчал довольно.
— Обжора ты, — Даэд устроился, поспешно вытаскивая из кармана ракушки и камни, сжал в кулаке, уставился на свое запястье, прикидывая, может, нужно снять эту, плетеную. Или наоборот.
Ноги плотно увязли в мышечных карманах, казалось, попали в густую кашу, и она застывала, упругая и сильная.
А потом все случилось очень быстро, прошелся по глазам красный свет, стелясь длинными полосами по зеленоватому небу, ниже мигнула алая скобка, вылезая из воды. Солнце, успел подумать Даэд, которого откинуло назад, потом вбок, потом — лицом на гладкие перья, и снова назад, так что уперся глазами в кромешную, лишенную даже звезд, темноту. Это солнце восходит там, над мелкой водой, где сидит на камне старый рыбак, произносящий незнакомые слова. Культура, телевизор, снимаешь, корреспон-дет, нет, дент. А рядом с ними такие знакомые, совсем человеческие. Солнце, небо, вода, пожарить рыбу. Песок. Жена. Он говорил, уезжают. Вырастают и покидают это место. Почему?
Изгибая спину, чтоб не мотало его на поворотах, Даэд подумал, а я бы вернулся. Остался. Если бы это не морок, наведенный дымкой и пустотой.
— Эй! — голос Янне вырвал его из раздумий, — чего застрял? Жить там собрался?
Даэд огляделся, недоумевая. Тьма не изменилась, ни блика, ни звезды. Ни тем более — огромной стены Башни. А голос вот он — совсем рядом. Уже раздраженный.
Он опустил голову, пытаясь оглядеть себя. Провел кулаком по груди, кожей ощущая знакомую мягкую чешую. Чуть согнул колено, натягивая эластичную ткань защитного костюма. Вернулся. Все вернулось и ксиит принес его. К голосу Янне. Но где же Башня?
— Вперед наклонись. Ксиит подлетит ближе. Давай, я тебя сниму. Герой.
— Я… я не вижу, Янне. Ты где?
— Да перед тобой! Вниз погляди, ну?